Проклятая корона: Новый фараон - Владимир Александрович Андриенко
***
В двери каюты постучали. Три условных стука. Эбана отпер бронзовую задвижку и открыл двери. Перед ним была Атла.
– Атла? Ты? Я ждал твоего отца!
– Так ты мне не рад, Эбана? – она закрыла за собой двери и заперла задвижку.
– Еще как рад! Я даже и предполагать не мог, что твой отец разрешит тебе прийти в мою каюту.
– Ему пришлось это сделать, ибо он не доверяет никому из своих слуг. Дело слишком щепетильное.
– Так ты уже все знаешь?
– Конечно, ведь я должна тебе помогать. Но сейчас я пришла к тебе не за этим.
– Не за этим? – Эбана опешил.
– Скажи мне, Эбана, – девушка посмотрела прямо ему в глаза. – Ты уже пробовал как это?
– Что?
– Ну, ты уже был с девушкой раньше?
Юноша отвернулся, не выдержав её пристального взгляда.
– Значит, нет, – сделала вывод Атла. – Странные вы египтяне. Ты стесняешься, как 14 летняя девушка. У нас в Тире мужчины много смелее. Да и девушки знают, что это такое с 13 лет.
– Я жил с отцом и матерью в селении и там мы много работали, но отец не женил ни меня, ни моего старшего брата.
– А причем здесь женитьба? – они приблизилась к нему, и он почувствовал аромат волос девушки. – Я говорю не о том. В тот раз ты был здесь не один. Но сейчас мы одни и никто нам не помешает больше часа.
– И что мы станем …
–А ты не знаешь? – она обняла его за шею своими крепкими руками. – Разве я тебе не нравлюсь? Разве ты не думал обо мне после нашей встречи? Разве не хотел мной овладеть? Ведь я видела огонь желания в твоих глазах. Но ты молчишь, ибо этого еще не было в твоей жизни, Эбана.
– А в твоей было? – решился спросить он.
– И не раз. Финикиянки рано созревают и служат богине любви с преданностью истинных жриц…
***
Северный (Нижний) Египет.
Царский дворец великого гика в городе Авар.
Царь Апопи II приказал Ваджеду писать:
«Князю и номарху священного города Но-Амон, могущественному Секененра от повелителя Египта царя Апопи.
Почтенный друг, шлю тебе пожелания долгой жизни и свое благоволение. До меня дошли слухи, что ты, князь, позволил себе сомневаться в божественной природе моей власти и моем праве повелевать царством Египетским. Но я не поверил этим слухам, ибо знаю, что князь Фив не посмел бы выступить против царя Египта.
Но наши с тобой враги сеют слухи, которые могут испортить отношения между нами и мне придется послать армию к твоим границам. К этому меня уже сейчас вынуждают многие мои советники. Я же желаю мира между нами, ибо спокойствие всего Египта дорого мне, и я верю в то, что скоро вражда между народами шасу и египтянами закончится.
Пришли мне заверения в своей искренней покорности, и я успокою тех, кто желает войны».
– Написал, все, как было сказано? – спросил Апопи, когда увидел, как Ваджед отложил стил (стил – палочка для письма).
– Да, государь, но не слишком ли это мягко?
– Нет. Это обращение сильного государя к своему сильному подданному. И это письмо должно быть отправлено с государственным посланцем. Папирус вложишь в золотой футляр и опечатаешь особыми печатями. И сделать это должен ты! Никому не доверяй! Жрецы не должны узнать текста моего послания. Для них достаточно того, что я скажу им! Я отправил письмо к моему подданному князю Секененра.
– Будет исполнено, как ты сказал, государь! Разреши мне уйти сейчас, дабы я мог выполнить твою волю?
– Иди!
– А кого повелишь избрать гонцом? Я мог бы и сам отвезти это письмо в Фивы.
– Ты? Нет. Пусть везет кто-то попроще, дабы не унижать моей царственности. В этом жрецы Сутеха правы. Чем проще посланец, тем лучше. Сам выбери надежного человека.
Князь Ваджед поклонился и покинул покои повелителя гиксов.
В своих личных апартаментах он положил папирус на стол и задумался. В душе князя шла борьба, и он страшно терзался. Он предал своего друга и господина. Предал! Ибо он открыл жрецам Апопа тайны, что ему доверил царь.
Но разве он это сделал для себя? Нет! Он верен своему царю и желает ему долгого и счастливого царствования. И сейчас, даже предавая его, он действует в интересах самого Апопи.
Эти жрецы мрачного Великого змея могли составить заговор против царя. Ведь мало кто при дворе поддерживает идею великого гика объединить египтян и гиксов в один народ. А так начнется война и царю придется выслать армию против Фив.
«Отдать письмо жрецам? – думал Ваджед. – Или отправить его в Фивы? Но я обещал жрецу ничего не предпринимать без его совета. И он ждет моего сигнала».
В этот момент его размышления были прерваны слугой.
– Господин! – произнес он. – К тебе желает войти какой-то человек. Говорит по срочному делу!
– Что? – Ваджед был в ярости. – Как посмел ты прервать мои размышления? Разве я не сказал, что никто не должен меня беспокоить?
Слуга задрожал от страха и пролепетал:
– Прости меня, великий господин, но тот человек, сказал, что ты должен его принять.
– Должен? – еще более изумился князь. – Мне первому советнику царя отдают приказы некие проходимцы? Мне подчинены все стражи дворца и города! Я волею царя властен над жизнью и смертью!
За спиной слуги показался человек в черном. Его голова была прикрыта куском ткани. Ваджед сразу узнал его. Это был жрец Великого змея.
– Удались! – бросил он слуге. – И более никого не пускать в мои апартаменты. Отвечаешь за это головой!
– Повинуюсь, мой господин!
Когда они остались вдвоем, человек в черном обнажил голову и произнес:
– Не стоит тебе гневаться на своего слугу, князь. Он не мог мне перечить. Я могу сделать так, что он будет говорить моими словами. Моя власть, по воле бога Апопа, велика. Например, я знаю, что царь уже передал тебе письмо к князю Фив.
– Да, – согласился Ваджед.
– И ты колебался, думая передавать его мне или нет. Не так ли? И чтобы не вводить тебя в искушение, я пришел к тебе сам.
– Но тебя многие видели, почтенный жрец. И это не послужит к моей пользе. Повелитель может узнать о нашей встрече.
– Не беспокойся об этом, князь, ничего царь не узнает. Где письмо?
– На столе!
Жрец без разрешения схватил папирус и развернул его. Ваджеду это не понравилось, но он смолчал. Черного жреца он боялся.
– Я так и знал! Он написал не то, что нужно было написать! Но мы сейчас это исправим. Ты будешь писать то, что я тебе скажу во имя бога Апопа.
– Жрец, ты забываешь, кто я. Я могу быть писцом только у царя.
Черные глаза служителя культа уставились на князя и тот покорно
