Владимир Ковтун - Полет дракона

Амен-эм-хэ снял с невысокого постамента резную каменную шкатулку, поставил его на стол и открыл.

В шкатулке лежали два предмета цилиндрической формы. Один из них был изготовлен из меди, другой из неизвестного ханьцам серебристого металла.

- Цилиндры Дня и Ночи. – Сказал Амен-эм-хэ, взяв их в руки. - Солнечный берется в правую руку, Лунный – в левую.

- Мы видели их! – Вспомнил Фэй, глядя на жреца. – В руках каменного изваяния рядом с храмом.

- Да. – Подтвердил Амен-эм-хэ. - Многие жрецы берут их в руки с большой пользой для себя. Они проясняют ум, способны усилить мысль и значительно улучшить здоровье человека. В Египте их называют Цилиндрами Фараона{229}. Попробуйте взять их в руки.

Амен-эм-хэ протянул Цилиндры ханьцам.

Ли бережно взял в руки Лунный и Солнечный цилиндры.

Ощущения были необычны. Как будто, что-то неуловимое коснулось его изнутри, и наполнило чувством легкости и силы. Захотелось взлететь. В памяти возник его полет на воздушном змее в монастырь Шенраба. Обладая большим опытом и умением распределять ци в своем организме, Ли сразу же оценил колоссальные возможности Цилиндров Фараона в управлении жизненной энергией.

Такое же впечатление было и у Фэя, который вслед за Ли взял в руки эти необычные объекты.

- Я велю изготовить для вас такие Цилиндры. – Сказал Амен-эм-хэ. – Вы увезете их с собой на родину. После месяца работы с ними вы почувствуете, как значимо увеличатся ваши возможности.

- А сейчас мы посетим книгохранилище. – Пригласил Амен-эм-хэ своих гостей пройти в соседнее помещение. - Большая часть книг, которые вы увидите, никогда не покидали это хранилище и неизвестны миру.

Войдя в подземную библиотеку, Ли сразу же понял, что философ Артемидор был прав: подобных сокровищ в Мусейоне не было.

- Здесь лежат рукописи с точным описанием изготовления Альбатросов – воздушных судов Атлантиды. – Указывал Амен-эм-хэ на пожелтевшие от времени свитки. – В дни гибели острова несколько человек сумели подняться в воздух на двух Альбатросах и устоять в потоке ураганного ветра. Они достигли Бореи, и там продолжили дело наших предков. Об этом поведал Лебедь, когда нам, на короткое время, удалось соединить наши мыслеобразы.

- Почему вы не используете Альбатросы для полетов в Борею и за Океан? – Спросил Ли. – Ведич рассказывал нам, что в Борее есть воздушные суда. Вы могли бы совершать полеты и в Хань.

- Технические устройства таят в себе большую опасность для людей. – Ответил Амен-эм-хэ. – Для своего создания они требуют ума, но не сердца. Мы бы не хотели, чтобы люди пошли этим путем. Рано или поздно секрет Альбатросов может попасть в руки римских, парфянских или греческих инженеров. За деньги они начнут изготавливать их для полководцев и воинственных сатрапов. Мне даже страшно подумать, сколько крови может пролиться. А, ведь Альбатросы не единственное, что способен создать изощренный человеческий мозг. Лавина технических изобретений, никак не сдерживаемая высокой нравственностью, с неизбежностью приведет человечество к гибели. Светлый ум, направляемый чистым сердцем – вот единственный путь, ведущий в Небесные Чертоги! И потому в совершенствовании ума и сердца мы отдаем предпочтение сердцу.

- Вам не кажется, что ум и сердце дополняют друг друга, и должны пребывать в совершенной гармонии? – Спросил Ли. – В Хань говорят: «Где есть совершенство, там есть и просветленность. Где есть просветленность, там есть и совершенство».

- Именно это, как конечную цель, я и имею в виду. Но, в пути, когда ум человека еще не отличается зрелостью, следует научиться слушать таинственный голос сердца. Оно никогда не ошибается.

- В древней «Книге ритуалов»{230} сказано: «Только тот, кто обладает наибольшей чэн, (а под этим мы подразумеваем не только самосовершенствование, но и умение совершенствовать все вещи), может развить свою природу до предела. Если он может сделать это, он может сделать то же и с природой других людей. Если он может сделать это, он может сделать то же и с природой вещей. Если он может сделать это, он может участвовать в изменении и взращивании превращений Неба и Земли. Будучи способен на это, он может составить триаду с Небом и Землей».

Амен-эм-хэ внимательно посмотрел на собеседника.

- По отрывку из книги, который ты здесь привел, я вижу, как глубоко проникновение ваших мудрецов в природу вещей.

Фэй с интересом выслушал этот короткий обмен мнениями, но принять в нем участие не рискнул.

Амен-эм-хэ остановился у небольшого, выполненного в виде грота, углубления в стене. В нем располагался постамент, на котором лежал изумруд невиданных размеров.

- Трижды Величайший открыл нам истину безмерной глубины и ценности. Постигнув ее, ученики Тота решили навсегда запечатлеть ее в этом камне. Именно поэтому адепты назвали ее Изумрудной Скрижалью. – Сказал Амен-эм-хэ.

Приблизившись, ханьцы увидели, на сверкающей поверхности изумруда надпись, вырезанную символами страны Ат.

Ли склонился над ней, и прочитал первые строки скрижали:

«Правильно, верно без лжи и истинно то без сомнения, что то, что внизу и во вне, подобно тому, что в выси и в глуби, и то, что в глубине и вверху, подобно тому, что внизу и снаружи, - для исполнения чуда единства»{231}.

- Я вижу, что для ее осознания, эта глубокая истина требует уединения и размышлений. – Сказал Ли. – Она запечатлелась в моей памяти, и в своих поисках пути я буду стараться приблизиться к ее постижению.

- Все, что находится в этих залах – в вашем распоряжении, Летящие. – Ответил Амен-эм-хэ. – А сейчас, мы пройдем в следующий зал, и вы увидите единственный, сохранившийся со времен Атлантиды альбатрос.

Амен-эм-хэ провел своих гостей по узкому коридору, закончившемуся просторным помещением.

Несиамон возжег уже знакомый ханьцам струящийся источник света.

Неяркое сияние озарило зал, и стоящий посреди него альбатрос.

Ханьцы не смогли сдержать возгласа восхищения.

Изящные обводы большого воздушного корабля, сделанного из неизвестного, отливающего золотом металла, говорили о том, что он способен развивать немалую скорость. Узкие, скошенные к хвосту альбатроса крылья, казалось, должны были звенеть от обтекающего их в полете потока воздуха. Вдоль корпуса альбатроса шел ряд небольших круглых окон.

Нос корабля закруглялся и нависал подобно голове атакующего горного козла. Это впечатление усиливалось, здесь же, на носу корабля, нанесенным изображением круторогого, бросившегося вперед овна.

Ли шагнул к альбатросу и, не без трепета, коснулся рукой прохладного металла.