Охотники за курганами - Владимир Николаевич Дегтярев
Екатерина тут вспомнила, как мать ее покойная выгребала из карманов отца-генерала деньги, до медного пфеннига, а отец-генерал только крякал да подкручивал усы. Ее отец — великий жрец? Анекдот, да и только!
Екатерина фыркнула.
Отец Ассурий легко вздохнул, взял кочергу и поворошил в печи. В трубе явственно и приятно загудело. Тепло от печи потекло по полу и коснулось ног Екатерины, затянутых в тонкие чулки.
— Матушка Императрица! Повели себе перевернуть в словесном виде великое понятие Самен, и ты поймешь, что я прав.
— Немас, — неуверенно сказала Екатерина.
— Так, верно, — подтвердил старец. — А при смене климата да при переходе через языки разных народов получилось — немец.
Екатерина уклончиво покачала головой.
Старец улыбнулся.
— Скажи мне тогда, матушка, что тебе говорили учителя о древнем названии твоего народа. Как же раньше вас знали? Под каким именем?
— Регинцы! — подняла голову Екатерина. — Сие означает — королевские люди.
— Регин — чти так, как я учил, — предложил старец Ассурий, — чти с конца слова.
Императрица шевельнула губами, потом медленно поднялась за столом. Губы ее сузились.
Старец Ассурий безмятежно смотрел на юную владычицу огромной, кровью миллионов и миллионов людей высокого клана воссозданной империи.
— Нигер! — прохрипела Екатерина. — Твой урок закончился, старец, оскорблением моего народа!
— Возвеличиванием, матушка, — отозвался старец, — возвеличиванием. До Великого потопа священным местом на Земле, после Эдема, была река Нигер. И тот народ, что крепился на его берегах, был главным народом! Мы же, суры, жили дальше, почти в середине Африки, вокруг горы Меру. Это — первая святыня на Земле, после того как род людской покинул Гон — место, где он жил под охраной богов. В Библии ты могла честь, что это боги изгнали людей из Рая. Люди, матушка, ушли сами… Зачем ушли, надо долго говорить. Но — ушли.
Наши люди поселились в округе горы Меру. Но если от сего дня считать, то три на десять тысяч лет назад гора Меру, сей самый высокий на Земле вулкан, разверзлась. Мы тогда сказали людям, что Баал, наш бог, рассердился и лишил нас Центра нашего мира и надо нам идти и искать новый центр.
И мы ушли на реку Илин — Нил, где приняли под себя старую, дряхлую империю коптов. Вы же, народ Регин, пошли за нами, ибо тогда велико было потрясение Земли и много племен и народов погорело в огне. И жить рядом было вместно и удобно для продолжения рода и прокормления и защиты его. Ваша каста встала на реке Нигер и возвеличила сию реку. Но Нигер-река сменила русло. А это — плохой знак для насельников ее.
Наши народы тогда воссоединились в той стране, что ныне зовется Египет, а Библия лукавит и зовет ее Мицраим. Нас же стали звать нетеру — надсмотрщиками. А твой народ снова одел жреческие пиплоны, что носил на реке Нигер, и стал помогать нам управляться с большой, но больной и наполненной подлыми остатками трусливых родов и племен великой ранее империи — Кем.
Екатерина сидела и, кажется, даже не дышала. Тогда старец поднялся со скамьи и подошел к низкому киоту, начинавшемуся в локте от пола. В центре киота стояла большая, аршин на аршин, икона древнего письма. Писана икона Николая Чудотворца была на толстой доске, в руку толщиной.
Старец натужно поднял икону и положил краем на стол. Потом стал двигать доску по столу, толкая чашки. Екатерина, очнувшись, принялась освобождать место на столе для огромной доски, догадываясь, что сейчас ей станет стыдно.
Когда огромная доска старого письма легла на стол, старец Ассурий взял широкий мясной нож и стал поддевать им обортовку лика Чудотворца. Обортовка была изготовлена из толстых плах, поддавалась туго. Не понимая себя, Екатерина взяла от плиты литой секач, коим старец колол лучины, и тем секачом поддела верхнюю обортовочную плаху. В четыре руки они убрали с лика четыре краевые плахи. Под плахами святого письма не имелось, зато в углублениях по углам чернели литые медные винты неведомой работы. Отец Ассурий те винты выкрутил, отчего-то сложил на груди руки, как умерший, потом сказал коротко и непонятно: «Ас Сур Шем» — и снял с иконы тонкую, в ладонь, большую доску с ликом Николая Чудотворца. Екатерина не удержалась и ахнула непритворным женским ахом.
Под доской с писаной иконой Императрица увидела чудесной и непонятной работы портулану, прорисованную как бы в толще стекла.
Все земли и материки уместились на сей портулане, причем не рисованные, а в уменьшенной яви, в объеме зрения. Голубые океаны, моря, озера и реки вроде даже волновались, зеленые леса шевелили неразличимой листвой, коричневые горы вздымались острыми пиками, грозя порезать палец. Старец Ассурий, поняв опасение Императрицы, провел сухой рукой по изображению.
— Древняя работа, — пояснил Ассурий, — на левой твоей руке, матушка, есть алмаз. Не побоись, проведи им по видению Земли.
Екатерина сначала осторожно, потом сильно нажав, провела бриллиантовой гранью по портулане. Не осталось и черточки.
— Дьяволово изделие! — не выдержала Императрица. — Не мог такого сотворить человек!
— Права ты, матушка. Не человек творил сие чудо, а боги его. От Богов и нам оно досталось, в числе чудес многих, о коих даже я не все знаю! — торжественно подтвердил слова Императрицы отец Ассурий. — Вот, возьми устройство да глянь сюда, где ленточка реки. Здесь жили твои предки.
Екатерина взяла протянутый старцем прибор, сразу поняв, что это особой выделки микроскоп. Направила зрительную трубу туда, куда указывал палец Ассурия. В глаза Императрицы сильный прибор сразу бросил видение большого города на берегу реки, вокруг него стояли маленькие деревеньки. Между городом и деревеньками, увидела Екатерина, была расположена большая ровная площадь, посередине которой стоял огромный бык.
— Тот бык и есть Баал, матушка, — без вопроса пояснил отец Ассурий. — А вот ныне того города уже нет. Там пустыня и черные люди.
— Старобожие ныне не в чести… в моей империи, отец, — сторого сообщила Императрица длиннобородому старцу, — так что и погляд на этого бога мне не важен…
А сама отчего-то глядела и глядела в стекло на жуткого быка.
Отец Ассурий огладил бороду:
— Сегодня, бывает, не нужен, — осторожно подобрал он словеса, — а вот завтре — оно как?
— А что будет завтре? — Подняла глаза от древней карты Императрица.
— А все может быть, матушка, — выдохнул отец Ассурий… Вот,
