Охотники за курганами - Владимир Николаевич Дегтярев
— Да, — тихо, одним горлом ответствовала Екатерина, — было сомнение в том факте из летописи… у меня…
— Так верь мне — Свенде… Святослав, великий кнез Руси, похотел вернуть под свою длань утраченные его предками южные земли… те, что ныне под туретчиной… От того и возжелал свою столицу перенесть поближе ко граду Константина, то бишь — к русскому Цареграду… бывшему русскому… Так перенесть, чтобы тот град Корсунь оказался в центре его будущей Империи — Великой Руси…
Отец Ассурий примолк. Отвернулся. Екатерине показалось, что старец смахнул слезу. Но старец снова повел рассказ:
— Убили… за большие деньги убили кнеза Великого, радетеля за землю русскую… Печенегов купил базилевс Константинопольский, Киликий подлый… много им злата — серебра отдал… и даже головы кнеза не попросил… Из той главы Святослава печенеги сробили чашу и пили вино греческое из той главы защитника и собирателя земель русских…
— А что же Петр? — напомнила Императрица.
— А то же, матушка и Петр. — Улыбнулся отец Ассурий, — он видел, мудрый и нетерпеливый володетель земель русских, что европейские государи не спешат выполнить древний сурский договор по земле, что подписан был в городе Сур-к… под печать красного золота. Все европейские земли, вплоть до острова бриттов — суть есть наши исконные земли. Их — то Петр Великий и похотел вернуть под длань русского Царя. Потому загодя, под сей плант и выстроил град новый стольный — Петербург. Сей град должен был стать центром Великой Руси… На окраине володений, повторюсь, матушка, государи своих стольных градов не ставят… Да вот не судьба была Петру докончально провести свою праведную цель к истине. Умре наш царь Петр. И, чую, умре не от обыкновенной причины… Поначалу подставили ему за пределами земель отчич девку блудодейку, пораженную американской болестью — сифилис. А когда тоя болезнь поразила Императора Петра, он с ею справился… путем жестокого лечения… Да тем лечением силы свои подорвал… Такая есть плата… за иное лечение…
Екатерина злобно хмыкнула — отец Ассурий говорил то, чего знать не мог, — права на то знание не имал!
Старец переждал рык Императрицы, улыбнулся одними глазами и продолжил:
— Тогда ближние Императора Петра, торопясь властвовать и воровать, извели Великого Государя обычным делом — ядом… Замешана в том подлая блудоделка Екатерина свейская, да кнез из грязей орловских — Алексашка Меншиков… Разве ты того не мнила себе, матушка?
У Екатерины снова начали пухнуть почки — желчь полилась в протоки, вспухла печень. Срывая голос, она зашуршала языком:
— Смертию царя Петра отец Ассурий, не уводи вбок мои интересы! — Кашлянула и бешеным глазом глянула на безмятежного старца.
Отец Ассурий прокашлялся, голос его перестал звончать:
— Хорошо, матушка. Как изволишь… Тебе начертано ныне продолжать деяния предка твоего — Петра Великого… Вот и продолжи, обрети сначала европейскую Палестину — Польшу. А уж потом… Потом, наверное, будут хетты… Да… Хетты… хетты тоже перевернули свое название и стали техами — чехами. Их главный град — Прага, сие означает — порог. Порог же, матушка, сие есть тайное и жестокое понятие мысли и веры, оттого что под ним всегда — кровь… Греки было пытались упрятать свои глупые головы за щиты поляков, создали свой град на их землях — Краков, да были с позором изгнаны. После чего ушли за горные перевалы, в каменистые скалы Баал-кана. Одни хунгары остались нам верны…
Екатерина шевельнулась.
— Как же мы переняли от греков их веру? Почему? Нет ли в твоих словах, Ассурий, потайного искуса против веры Христовой?
Старец провел обеими руками по длинной своей бороде, — видимо, творил короткую молитву. Потом тихо ответил:
— Матушка Императрица! Да ведь в те времена на всей земле новой Европы не было клочка почвы впусте! Почвы без народа и без религии. В те времена, повторюсь… Те времена от нас отделяют сейчас тысяча лет! Тогда религию было поменять — смерти подобно. Греки нонешнюю религию получили от иудеев, причем по тайному сгвору и за великие деньги… Греки зря чинятся тем, что уже со своими богами пришли на Баал-кан, вырезали там народ прозванием пеласги и стали жить… Жить, матушка, они стали так, как жили до того злого времени — свинопасами. Не при религии, а под ее страхом. Так-то… Ибо жил там наш народ истинным именем Баал-Ас-Ки. Тое название и переводить не надо, чти: Небесного Владыки светозарных Асов земля». Это через долгое время, потом, по второй резне меж народами, грекам удалось завернуть истинное название Баал-Ас-Ки в поносное — «пеласги».
Греки, от коих ныне нам осталось одно поклонение уворованным без стыда да переименованным без чести богам, были, повторюсь, при сурах свинопасами. Им не дозволялось даже носить сапог. Ибо это обувь воинов!
Сапог не дозволяли мы носить и ромеям. Их первый Рим-град стоял всего в трех сотнях стадий от нашего Аксума — на пятом камне Святого Нила. Они тоже бежали во время Великой резни народов за кровь и землю обитания и со страху заперли себя на языке земли между водами с названием Италика, с которого земного языка им уже не убежать и где их долго еще будут резать… А религию нашу, Православную, мы имели и до греков. И сохранили ее в чистоте и святости. А то, что ее прозвали греческой, так то идет от католиков римских, кои мнят себя первоходцами среди всех верований народов Земли… Пусть мнят. Мнить — еще не верить… Тем паче — не наставничать среди народов…
Екатерина, которой преподавали историю известные ученые Европы, не знала, то ли давйться усмешкой при этих как бы писанных под былины фактах либо встать да уйти. Ей было куда идти. Только вот отец Ассурий ясно дал понять, что она, если окрепла телом, то теперь должна укрепиться некой жестокой мыслию. Дабы подписи ее на бумагах, в коих приказывалось о пролитии крови, кровью же и отливали. И принимались бы обычным делом.
— Я обещал тебе, матушка, сказать, к какой касте принадлежал ранее твой народ, — прорезался сквозь мысли Екатерины голос Ассурия. — Что же, гордиться тебе есть чем. «Баал Самен» — каста
