Александр Дюма - Графиня де Монсоро
— Ого! Прочь с дороги? — воскликнул Монсоро. — Кажется, вы так сказали, господин де Бюсси?
— Тогда скрестим наши шпаги и покончим с этим, — сказал молодой человек, — я должен вернуться домой, а живу я далеко.
— Вы пришли, чтобы остаться здесь на ночь, сударь, — сказал главный ловчий, — и вы здесь останетесь.
Тут над перилами балкона показались головы еще двух человек; эти двое перелезли через балюстраду и встали рядом со своими товарищами.
— Четыре плюс два — шесть, — сказал Бюсси. — А где же остальные?
— Они у дверей и ждут, — сказал главный ловчий.
Диана упала на колени, и, хотя она делала отчаянные усилия, чтобы совладать с собой, Бюсси услышал ее рыдания.
Он быстро взглянул на нее, затем снова перевел взгляд на графа и после секундного размышления сказал:
— Любезный сударь, вам известно, что я человек чести?
— Да, — сказал Монсоро, — вы такой же человек чести, как эта госпожа — целомудренная женщина.
— Хорошо, сударь, — ответил Бюсси, слегка кивнув головой, — сказано сильно, но это заслужено, и мы рассчитаемся за все разом. Одно только: завтра у меня поединок с четырьмя известными вам дворянами, и первенство принадлежит им, а не вам, поэтому я прошу оказать мне любезность и позволить мне сегодня удалиться, под залог слова, что мы с вами снова встретимся, когда и где вам будет угодно.
Монсоро пожал плечами.
— Послушайте, — сказал Бюсси, — клянусь Богом, сударь, когда я дам удовлетворение господам де Шомбергу, д’Эпернону, де Келюсу и де Можирону, я буду в вашем распоряжении, целиком в вашем и, только в вашем. Если они убьют меня, что ж, вы будете отомщены их руками, вот и все. Если же, напротив, я окажусь в состоянии расплатиться с вами сам…
Монсоро обернулся к своим людям.
— Ну, — сказал он. — Бей его! Вперед, мои храбрецы!
— А, — сказал Бюсси, — я ошибся: это не поединок, это убийство.
— Черт подери! — воскликнул Монсоро.
— Да, я вижу, мы ошиблись друг в друге. Но подумайте вот о чем, сударь: все это придется не по душе герцогу Анжуйскому.
— Он-то меня и прислал, — ответил Монсоро.
Бюсси вздрогнул, Диана со стоном воздела руки к небу.
— В таком случае, — сказал молодой человек, — я буду рассчитывать только на Бюсси. Держитесь, мои храбрецы!
С молниеносной быстротой он опрокинул скамейку для молитв, подтащил к ней стол и швырнул сверху стул. Таким образом, в одну секунду он воздвиг между собой и врагами нечто вроде оборонительного вала.
Он действовал так быстро, что пуля, выпущенная из аркебузы, попала лишь в скамейку и застряла в ее досках. Тем временем Бюсси повалил чудесный шкафчик времен Франциска I и добавил его к своему укреплению.
Диана оказалась прикрытой этим шкафчиком. Она понимала, что не может помочь Бюсси ничем, кроме своих молитв, и молилась. Бюсси бросил взгляд на нее, потом на противников, затем на свой импровизированный оборонительный вал.
— Теперь, пожалуйте, — сказал он, — но будьте осторожны: моя шпага колется.
“Храбрецы”, понукаемые Монсоро, двинулись на Бюсси, как на кабана. Бюсси ждал их, пригнувшись, с горящими глазами. Один из нападающих протянул было руку к скамейке, чтобы оттащить ее, но, прежде чем его рука коснулась оборонительного заграждения, шпага Бюсси, высунувшись в амбразуру, рассекла эту руку от локтя до плеча.
Человек вскрикнул и попятился к окну.
В этот момент Бюсси услышал быстрые шаги в коридоре и решил, что оказался между двух огней. Он метнулся к двери, чтобы задвинуть засов, но, прежде чем он успел это сделать, дверь распахнулась.
Молодой человек отступил на шаг и приготовился обороняться против всех разом.
В дверь вбежали двое.
— А, дорогой мой господин, — послышался очень знакомый голос, — мы не опоздали?
— Реми! — произнес Бюсси.
— И я! — крикнул второй голос. — Да тут, кажется, убивают?
Бюсси узнал и этот голос и закричал от радости.
— Сен-Люк! — воскликнул он.
— Я самый!
— А! — сказал Бюсси. — Теперь, дражайший господин де Монсоро, я думаю, будет лучше, если вы дадите нам выйти, потому что иначе мы пройдем по вашим телам.
— Еще трое ко мне! — крикнул Монсоро.
И над балюстрадой показались трое новых нападающих.
— Вот как? Значит, у них целая армия? — спросил Сен-Люк.
— Господи, милостивый, защити его, — молилась Диана.
— Бесстыдная тварь! — крикнул Монсоро.
И бросился вперед, чтобы заколоть Диану.
Бюсси увидел это движение. Ловкий, словно тигр, он одним прыжком перескочил через свою баррикаду. Шпага его скрестилась со шпагой Монсоро, потом Бюсси сделал выпад и нанес графу удар в горло, но расстояние было слишком велико — Монсоро отделался лишь царапиной.
Пять или шесть человек разом бросились на Бюсси.
Один из них пал, сраженный шпагой Сен-Люка.
— Вперед! — крикнул Реми.
— Нет, Реми, не вперед, — сказал Бюсси, — подними и унеси Диану.
Монсоро зарычал и выхватил шпагу у одного из вновь прибывших.
Реми колебался.
— А вы? — спросил он.
— Уноси, уноси ее! — крикнул Бюсси. — Я вверяю ее тебе.
— Господи! — шептала Диана. — Господи, помоги ему!
— Пойдемте, госпожа, — сказал Реми.
— Ни за что, нет, я его ни за что не покину!
Реми схватил ее за руки.
— Бюсси! — кричала Диана. — Ко мне, Бюсси! На помощь!
Бедняжка обезумела и не различала более, где друзья, где враги. Все, что удаляло ее от Бюсси, казалось ей гибелью, смертью.
— Иди, иди, — сказал Бюсси, — я последую за тобой.
— Да, — взвыл Монсоро, — да, ты последуешь за ней, я надеюсь.
Бюсси увидел, что Одуэн зашатался, согнулся и почти в то же мгновение упал, увлекая за собой Диану.
Бюсси вскрикнул и обернулся.
— Ничего, господин, — сказал Реми, — пуля попала в меня. Она невредима.
В тот момент, когда Бюсси оглянулся, на него бросились трое. Сен-Люк заслонил от них друга, и один из троих упал.
Двое оставшихся отступили.
— Сен-Люк, — сказал Бюсси, — заклинаю тебя именем той, которую ты любишь! Спаси Диану!
— А ты?
— Я? Я мужчина!
Сен-Люк кинулся к Диане, которая уже поднялась с колен, схватил ее на руки и исчез вместе с ней за дверью.
— Ко мне! — завопил Монсоро. — Ко мне все, кто на лестнице!
— А! Подлец! — вскричал Бюсси. — А! Трус!
Монсоро скрылся за спинами своих людей.
Бюсси ударил наотмашь, потом нанес колющий удар. Первым ударом он рассек чью-то голову, вторым — продырявил чью-то грудь.
— С этими все, — сказал он.
