Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга [сборник] - Виталий Дмитриевич Гладкий
– Заткнись, Эбергунд! – рявкнул рыцарь. – Спешка нужна только при ловле блох. И то не всегда. Блохи, как объясняют святые отцы, божьи создания, которых запрещается трогать. Только в крайнем случае, когда вообще невмоготу. При этом их нельзя давить, а нужно ловить и выпускать на волю. Так вот, наш крайний случай наступит ближе к утру, когда сон особенно крепок. Вот тогда и начнем.
Разбойники хотят захватить замок! От речей рыцаря, который, как оказалось, был предводителем разбойников, Хаго совсем проснулся. В голове, как большие навозные мухи, зароились нехорошие мысли. Если разбойники возьмут замок приступом (а это вполне может случиться), тогда рыцарям, за которыми он обязан следить, грозит большая опасность. И тогда херру Альдульфу не видать «Изумрудной скрижали» как своих ушей.
Впрочем, насчет этого ценнейшего артефакта у Хуго начали появляться несколько иные соображения. Но он пока не давал им возможности вырваться наружу, и они варились в его черепной коробке, словно каша в котелке.
Чем отличается солдат от простого обывателя? Тем, что при малейшей возможности погружается в сон. Тому способствовало слишком большое нервное напряжение, которое снималось только во время сна. А разбойники были почти солдатами, с такими же обязанностями, с постоянными мыслями о неминуемой гибели. Даже дисциплину среди этого буйного племени убийц и грабителей вожаки шаек держали на высоте – как в армии. Неуправляемые и чересчур буйные разбойники плохо кончали. Собственно говоря, как и в воровской гильдии Аахена. Атаман воров расправлялся со строптивцами нещадно.
Поэтому, едва разбойникам объявили, что приступ замка намечен на раннее утро, они тут же попадали на землю и практически мгновенно уснули. Бодрствовали только рыцарь с оруженосцем (заметно было, что он сильно волновался) и атаман разбойников Эбергунд, кряжистый лохматый тип с кривыми ногами. Он был недоволен решением рыцаря и ходил по дальнему краю поляны, что-то мрачно бубня себе под нос.
Убедившись, что разбойники крепко спят, – их храп распугал все лесное зверье на много клафтеров вокруг – храбрый мальчик тихо слез с дерева, забрался в седло (из предосторожности он оставил лошадку нерасседланной) и поторопился убраться подальше от опасного соседства. Оказавшись в глубокой ложбине, которая вела по направлению к замку, Хаго некоторое время размышлял, а затем решительно тронул поводья, и берберийская лошадка перешла на рысь.
Юному воришке нужно было спешить…
– Господин, господин, откройте ворота! – умолял Хаго, оказавшись у стен замка. – Умоляю, впустите меня в замок!
– Вали отсюда, пока я тебя не пристрелил! – рычал ночной страж.
Им оказался Бадо. Утренняя смена всегда была несладкой, а тут еще вчера кнехт забежал на часок к своей пассии, которая сначала устроила ему скандал уж непонятно, по какой причине, а затем едва не замучила в постели. Бадо поспал всего ничего, и сержант едва поднял его, чтобы кнехт сменил одного из стражей в надвратной башне.
Не выспавшийся и злой, как три тысячи чертей, Бадо сначала сорвал злость на своем молодом напарнике, а затем ему на зубок попался одинокий всадник, который рвался проникнуть за стены замка.
При свете утренней зари (да и луна еще не ушла на покой) кнехт разобрался, что перед ним не рыцарь, а какой-то мещанин, и это обстоятельство еще больше разозлило Бадо.
– Шляются по ночам разные… – Кнехт выругался. – Жди до рассвета! И то если мессир позволит.
Пустить стрелу в мальчика он все же не решился. Хотя и намеревался поначалу. Уж больно жалко тот выглядел. Будут потом в казарме над ним насмехаться, какую «знатную» птичку он подстрелил. Сраму не оберешься.
– Господин, у меня важные сведения! – не умолкал Хаго, с тревогой оглядываясь через плечо.
Он боялся, что скоро появятся разбойники, и тогда ему придет конец.
– Что тут за шум? – неожиданно послышался хрипловатый спросонку голос, и рядом с Бадо выросла внушительная фигура сержанта. – Солдат, кто это?
– А бес его знает! Рвется о чем-то доложить мессиру. Говорит, на замок надвигается опасность. Врет, поди. Намеревается переночевать за стенами. Ночью ведь боязно одному. Но нам-то какое до этого дело? Ворота открывать запрещено.
– Это правда? – обратился Мадельрат к мальчику.
– Клянусь Девой Марией и всеми святыми! – горячо ответил Хаго. – В лесу полно разбойников! И они хотят взять замок приступом! Я много чего расскажу господину барону! Только впустите!
– О как! – Сержант ненадолго задумался. – Что ж, если это правда… Ладно, лошадь оставь возле старой конюшни… вон там, слева. А сам пройдешь в калитку. Ворота и впрямь можно открывать только по распоряжению мессира.
Хаго не стал спорить, хотя лошадки ему было жалко. Если под стенами замка появятся разбойники, они могут забрать ее. И что тогда? Как следовать за рыцарями?
Звякнул массивный засов, и Хаго шустро нырнул в небольшой черный проем. Во дворе замка его встретил сержант с мечом наизготовку и один из кнехтов, который целился в мальчика из лука.
– Теперь у нас появилась другая проблема… – Мадельрат озадаченно поскреб пятерней в затылке. – Как разбудить мессира. Но если ты соврал!.. – В голосе сержанта появились угрожающие нотки.
– Да чтоб мне провалиться на этом месте! – ответил Хаго.
Пир затянулся допоздна. Путешественники, прибывшие из столицы Священной Римской империи, всегда были событием для провинциалов, падких на разные городские и придворные сплетни. А если учесть, что Геррик с его хорошо подвешенным языком болтал почти без умолку, стараясь произвести впечатление на дам, то интерес пирующих к двум рыцарям не иссякал.
По окончании застолья Себальда и Геррика определили в огромную спальню для гостей с шикарным просторным ложем, застеленным звериными шкурами. Остальным пришлось довольствоваться комнатами поменьше и поплоше. Но никто не жаловался. Все понимали – хозяин замка встретился со своим боевым товарищем. А это и впрямь большая радость для барона Ландварта, который просто обязан был встретить его по высшему разряду.
Вообще-то залы и покои замка были обставлены крайне скудно. На то были свои причины. Обширные владения барона требовали постоянного наблюдения, которое включало в себя не только управление делами, но подчас и военные действия. Поэтому Ландварт, его близкие и челядь привыкли к путешествиям.
Нехитрый скарб семьи барона состоял из мебели, драпировок, посуды, провизии и прочих необходимых вещей, часто перевозимых с места на место. По прибытии в замок все это размещалось сообразно потребности.
Стены помещений замка были украшены не только примитивными росписями, изображавшими
