Ольга Крючкова - Кровь и крест
На вырученные деньги Эрик закатил пир горой, придерживаясь мудрости: не быть жадным – богатство, не быть расточительным – доход. Следуя мудрому совету предков, оставшиеся вырученные денежки Эрик тщательно припрятал.
…После сытного, обильного ужина, вина и страстных любовных излияний Эрик и Ирма возлежали на просторной деревянной кровати, которую специально для них смастерил местный плотник.
Эрик плохо спал – нестерпимо болела голова от излишне выпитого вина, наконец он накинул куртку и спустился в зал (если таковым можно назвать помещение в постоялом дворе), налил холодной воды из деревянной кадушки, дабы утолить нестерпимую жажду. Эрик отпил из чаши, головная боль понемногу успокаивалась. Вдруг дверь открылась, вошёл Сигурд, один из рутьеров. Увидев господина бодрствующим, он удивился:
– Господин, вы не спите?!
– Как видишь… Встал напиться воды… Говори, не мнись… Что стряслось? – Эрик почувствовал неладное.
– Право, не знаю, как и сказать вам… – растерялся рутьер.
– Скажи так, как есть. Это проще, поверь мне, – посоветовал Эрик.
– Словом, господин, один человек пытался проникнуть на нашу территорию. Мы его, конечно же, схватили… А он нам заявил: ежели вы узнаете причину, по которой он пришёл, то нам отрубите головы, а его наградите. Вот я и решил, на всякий случай, побеспокоить вас… Может, привести пленника, господин?
– Веди, – разрешил Эрик, решив, что сон перебит и вряд ли он теперь вообще заснёт.
Рутьер привёл пленника. Тот держался уверенно и спокойно – по виду явно не крестьянин. «Скорее всего, живет при каком-нибудь замке», – подумал Эрик.
– Зачем ты ночью пробрался в наш лагерь? Шпионить? Тебя послал Хромой Фриц? Мало Фрицу, что я в прошлом году отрубил ему ногу. Он что, хочет второй лишиться?
– Нет, сударь, я не знаю Хромого Фрица, но слышал о нём. Я хотел рассказать вам кое-что. От этих сведений может зависеть ваша жизнь. Если вы пообещаете мне пятьдесят монет золотом, то я расскажу много интересного, – спокойно ответил пленник.
Эрик внимательно посмотрел на пожилого мужчину: «Да, на бандитов Хромого Фрица явно не похож – вид добропорядочного отца семейства, возможно, действительно знает нечто интересное…»
– Говори, обещаю, что сохраню тебе жизнь. А по поводу вознаграждения … Оно будет зависеть от того, насколько интересен твой рассказ, – пообещал Эрик.
– Хорошо, господин, слушайте. Я служу садовником в замке графа фон Зорринга. Так вот, герр Зорринг обесчестил мою дочь, мне тяжело говорить об этом, сударь… Я хочу навсегда покинуть эти края и перебраться в город. Там никто не спросит про ребёнка моей дочери… Но для этого мне нужны деньги…
– И ты хочешь, чтобы я подарил тебе пятьдесят золотых монет? – перебил садовника Эрик.
– Нет, сударь, не подарили, а наградили за своё спасение. Так вот, герр Зорринг и ещё два графа – их земли находятся здесь по соседству – вчера утром встретились в замке моего хозяина и договорились убить вас, Эрика Музимона, как бешеную собаку. Я подслушивал их разговор, как ни прискорбно мне в этом признаться. Соседи-графы жаловались, что вы в последнее время разоряете их земли постоянными набегами и данью. Поодиночке они боятся вас, а вместе – сила. Сегодня вечером, ближе к полуночи, когда все в вашем лагере заснут, они намереваются уничтожить вас. Мало того, я видел, как сегодня вечером один из графов привёл к герру Зоррингу трёх бордосских догов в панцирях. Поверьте, охотничьи собаки – страшное зрелище… У вас осталось мало времени, сударь, вам надо уходить…
Эрик задумался: «Говорит садовник складно… Возможно, это попытка согнать меня с насиженного места. Но кем? Хромым Фрицем, до такой интриги он не додумается… Самим герром Зоррингом? Что ж, это не исключено… А если, действительно, у меня осталось крайне мало времени?.. Можно занять круговую оборону… А что потом – зализывать раны? Нет, садовник прав, надо уходить. Но куда? Сейчас я – на земле графа Зорринга в Вестфалии, значит, по праву инфанга[36], он имеет право убить меня и казнить. Соседи графы также обладают таким правом… Обложили со всех сторон! А ещё есть право аутфанга[37], возможно, один из графов обладает и им на территории всей Тюрингии. Тогда бежать придётся вплоть до Саксонского курфюрства…»
– Я всё обдумал – ты, садовник, заслужил награду в пятьдесят золотых фридрихов. Сколько у меня осталось времени?
– Думаю, мало, сударь, – предположил гость.
– Сигурд! – обратился Эрик к рутьеру. – Разбуди Хагена, пусть отсчитает садовнику пятьдесят золотых. Сам же никому ни слова, иначе снесу голову скрамасаксом.
Эрик быстро надел кольчугу, панцирь, накинул тёплый плащ, шлем надевать не стал, уж слишком тяжёл при беге. Разбудил Ирму:
– Одевайся, возьми самое нужное: деньги, свои украшения, еду. Уходим!
Ирма спросонья не поняла, в чём дело.
– Вставай, кому сказал! Бестолковая девка! Хочешь, чтобы тебя повесили или на костре сожгли? – взревел Эрик.
Ирма сразу же пришла в себя и начала быстро собираться.
Эрик понимал: всему отряду из пятнадцати человек не вырваться, что ж, придётся пожертвовать рутьерами. Такова жизнь, ничего не поделаешь. Эрик разбудил Гюнтера, Ханса, Курта. Хаген уже был на ногах, Сигурд стоял в дозоре. Остальные рутьеры останутся, став добычей догов и графов.
* * *Через десять минут отряд из семи человек, включая женщину, налегке, с одними дорожными сумками и вооружением скрылся в ближайшем лесу. Передвигались быстро; через полчаса вдалеке услышали лай бордосских догов. Эрик понял – погоня и убыстрил темп. Через час Ирма начала терять силы.
– Прошу вас, господин, давайте передохнём хотя бы немного… – задыхаясь, молила она.
Эрик обнажил кинжал.
– Если ты не можешь идти, то выход только один. Выбирай, – безжалостно предложил Эрик, – иначе тебя затравят собаками. Поверь мне, такая смерть мучительна.
Ирма сорвала ветку с куста, лизнула иней, он хотя бы немного утолил жажду и дал облегчение пересохшему горлу.
– Вы умеете убеждать, я иду! – она бросила ветку и быстро пошла вперёд.
Собачий лай то приближался, то удалялся, виднелся отблеск факелов преследователей. Остаток ночи и всё утро беглецы не останавливались, стараясь оторваться от погони. Ирма брела, не чувствуя под собой ног, иногда Эрик поддерживал её, затем его сменял Хаген. Надо было идти только вперёд. Наконец лай собак стих, беглецы оторвались, можно было сделать небольшой привал.
Огонь не разводили, поели тем, что успели захватить с собой – лепёшки с мясом казались удивительно вкусными, а уж о пиве из плетёной фляги и говорить нечего – напиток богов! Но что – одна фляга на семь человек!
