Александр Логачев - Разбуженные боги
Если его выковали здесь, использовав вулканический песок[21], закупленный в Ямато, то меч может оказаться халтурой.
Он слышал нелестные самурайские отзывы о тутошних клинках и о мастерах, изготавливающих их. Может быть, эти отзывы были порождены лишь извечным презрением яматонтю к утинантю, однако, будь у Артема выбор, он не задумываясь выбрал бы японский клинок.
Вернулся айн, и они вновь двинулись по тропе. Около старого заколоченного колодца, как и наказывала женщина с тремя именами, они повернули на другую тропу, уходящую вправо. Она проходила в достаточном отдалении от дома Хаси, огибала дом по окружности и вела к святилищу, которое Артем видел, когда по еще светлому времени его вели в дом главного пирата. К святилищу беглецы, разумеется, подходить не собирались, хотя, может, им и не мешало бы заручиться поддержкой высших сил. Ведь ночка предстояла еще та. Впрочем, Артему совершенно не хотелось размышлять о том, насколько велики их шансы вырваться из пиратского логова. Как говорил кто-то из умных людей: «Делай что можешь, и будь что будет».
Они обогнули пустующее святилище, продрались через какие-то кусты и вновь оказались у частокола. Разница была лишь в том, что сейчас они находились по другую сторону от ворот форта, стало быть, пересекать главную пиратскую дорогу им не потребуется.
Вот тут и пригодилась предусмотрительно прихваченная веревочка. Артему не составило труда забраться на частокол с плеч нового товарища, тут главное было в том, чтобы не усесться задницей на остро заточенный бамбук, а вот айну без веревочки пришлось бы трудновато. Но вот и он следом за Артемом перебрался на эту сторону ограды, спрыгнув с почти двухметровой высоты и довольно умело – уж поверьте акробату – приземлившись на согнутые ноги.
Затем им пришлось пересекать открытое пространство между частоколом и ближайшими зарослями каких-то кустов или мелких деревьев. Пусть они перелезли через частокол вдали от дороги и домов, но кто знает, где эти пираты тут шастают по ночам. На дворе темно, но как сверкнет молния, так все становится видно. У Артема неприятно сосало под ложечкой, когда он бежал. Очень уж не хотелось ему пропасть по-глупому. Хорошо, что эта полоса отчуждения была не широкой, а вот дождь, как назло, взял да и кончился, скотина такая.
Дальше они, инстинктивно пригибаясь, бежали вдоль низкорослых деревьев, под шквалистым ветром ходивших ходуном и казавшихся взбесившимися, пока не обозначился просвет. Это была дорога. Стало быть, они уже близко… Ага, вот и он, тот самый дом, ближайший к форту, где пираты оставили всех его людей. Молния выхватила из мрака конус крыши.
Ограды у дома не было, за нее работали кусты, обступающие дом, за которыми они сейчас перемещались на корточках. Артем нашел в них лазейку, пролез в нее и замер, всматриваясь в темноту и ни черта не видя. Он дождался вспышки молнии, на мгновение осветившей двор и строение. Что ж, здесь никого не было, по крайней мере с этой стороны дома. Оно и неудивительно. В эдакую непогодь никто зазря шляться не станет. А вот со стороны входа в дом кто-то все же может торчать. Пока какого-нибудь туземца не понесло в обход территории, надо подбираться ближе.
Артем пополз, не сомневаясь в том, что айн последует за ним. Он выбрался из кустов, вскочил, спуртовым рывком одолел расстояние до дома, сел на землю и прислонился к стене. Мгновением позже рядом с ним оказался айн.
Это была простецкая, но довольно просторная хижина, круглое строение без окон, со стенами из бамбука и крышей из тростника. Возможно, что эта хибара принадлежала и зажиточному хозяину, потому как возводить тут капитальные строения большого смысла не было. Ураганные ветры, сметающие все на фиг, тут были делом насквозь обычным, а восстанавливать вот такое строение намного проще, чем даже японский дом. Да и зимы тут легкие, одно название.
Артем приложил ухо к стене. Даже само строение отчаянно скрипело, не говоря уж о завываниях, шуме и треске, стоящем вокруг. Разумеется, при этом ты ни черта не услышишь, хоть вдавливай ухо в стену.
– Господин. – Айн тронул его за рукав кимоно.
Артему понравилось это вроде вполне обыкновенное обращение, потому как назвал его так не кто-нибудь, а сын свободолюбивого, непокорного народа.
«Будем надеяться, что это означает полное признание верховенства господина посла Ямато и полную готовность подчиняться, – подумал Артем. – Хотя это может быть и изощренная варварская хитрость – усыпить мою бдительность мнимой покорностью, а потом исподтишка ножом под лопатку!»
– Что ты хочешь делать, господин?
– А что тут делать! Прокрасться к двери, снять часового, если он есть, войти тихо, бесшумно. Лучше вообще все делать бесшумно. Чем позже мы переполошим весь дом, тем лучше. Потом нам придется освободить моих людей и перебить всех остальных.
– Темно там. Как ты отличишь своих от чужих?
«Хм, а ведь верно говорит айн. Начнется переполох, все забегают. Как разобрать, где кто? Да и меня самого верные товарищи – кстати, не исключено, что оружие у них пока еще не отобрали, – могут принять за пирата, повалить на землю, отобрать меч, да тем же мечом и отправить в края вечной охоты».
Аккомпанируя мыслям Артема, грянул гром. Наконец-то он бабахнул не глухо, а во всю мощь небесных легких, с раскатами и перекатами.
– Господин, а ты знаешь, сколько там чужих? – переждав громыхание, спросил айн.
– Не знаю.
– А твоих сколько?
Артем сказал.
– Я – охотник на медведей, господин.
Артем подумал, что айн, не иначе, спятил. Какие, в бога Сусаноо мать, сейчас медведи?! Циркач был настолько ошарашен сменой темы, что не решался перебивать дикаря, явно тронувшегося умом.
– Я знаю язык медведей, – продолжал бредить айн.
Он объяснил, что может сделать. Оказалось, что этот парень вовсе не спятил. То, что он предложил, отдавало отчаянным первобытным полубезумным дикарством, поэтому могло и сработать. К тому же у самого Артема путевых идей не нашлось, а генерировать их было некогда, и он принял план варвара-эдзо.
– Но сперва надо убрать часового, стоящего у дверей, – сказал айн. – Хочешь, сам убей его, хочешь, я это сделаю. Я умею ходить бесшумно.
– Ты уберешь его, – распорядился Артем.
Любому понятно, что у товарища дикаря это получится лучше, не так ли?
Айн сей же момент взмыл на ноги и заскользил вдоль дома. Пластика у дикаря была абсолютно кошачья. Он походил на этакую двуногую хищную кошку, ступающую будто бы и не босыми ногами, а мягкими подушками лап. Такую пластику – уж поверьте акробату – практически невозможно поставить. Она приобретается только образом жизни, когда само сохранение этой жизни впрямую зависит от того, хрустнет ли под ногой сучок, заденешь ли ты нечаянно ветку, вспугнешь ли резким движением какую-нибудь лесную мелочь, которая клекотом или свистом вскинет на лапы всех хищников на несколько верст окрест.
