Евгений Санин - Сон после полуночи (Клавдий)

— Но ведь это — мои чиновники, советники, друзья, наконец! — слабо возразил император.

На каждого из которых в моей руке находится по жалобе! — напомнил Афер.

— Ах, да, — поморщился Клавдий. — Но…

— Жалобе, написанной лично на твое имя с обстоятельным перечислением всех тех неблагодарностей, что совершили они против своих бывших господ или членов их семей, как, например, Паллант. Зачитать?

— Не надо! — замотал головой Клавдий, видя, что сенатор уже разворачивает один из свитков. — Я… верю им.

— И совершенно справедливо! — пряча улыбку, поклонился Афер. — Ведь никто из жалобщиков не солгал тебе ни слова, так как это все равно, что обмануть самого бога, не правда ли, Нарцисс?

— Как? — недоуменно повел головой Клавдий. — Превращать в рабов моих верных друзей? Афер, неужели нельзя сделать для них исключение?

— Увы, Цезарь! — отрицательно покачал головой сенатор. — Это невозможно. Как говорит Паллант, суров закон — но закон! Я ничего не перепутал? — с нарочитой озабоченностью спросил он побледневшего эллина и, насладившись растерянностью на его лице, снова обратился к императору: — Уж, коль ты не стал нарушать наших законов для почтеннейшего Пизона и Метилия Модеста, то поймут ли тебя отцы-сенаторы и весь римский народ, если ты нарушишь их из-за каких-то бывших рабов, будь они хоть трижды твоими чиновниками, советниками и друзьями?!

Клавдий промолчал, не зная, что и возразить на это Аферу.

Сенаторы, предвкушая долгожданную победу, дружно подались к императорскому креслу. Вителлий Старший — и тот последовал за ними без своей обычной опаски.

В зале воцарилась напряженная тишина. Было слышно даже испуганное дыхание раба-новичка у занавеси, да чьи-то торопливые шаги за дверью.

Нарцисс взглянул на клепсидру. Перевел глаза на императора. В Клавдии шла мучительная борьба. Но усталость и желание закрыть глаза, судя по всему, брали верх.

Проклятый Афер рассчитал все до мелочей. Он использовал оружие самих эллинов, утомивших Клавдия своими бесконечными спорами с сенаторами, и, выбрав подходящий момент, вырвал его, словно меч из руки зазевавшегося неприятеля.

Нарцисс с ненавистью покосился на улыбавшегося Афера. Да, они сами, не подозревая того, помогли ему в осуществлении своего замысла. И теперь никто уже не мог помочь им.

Оставалось только ждать, когда Клавдий окончательно смирится с потерей и уступит настойчивым просьбам окруживших его сенаторов. И тут Нарцисс услышал рядом с собой прерывистый шепот:

— Ну что, я не слишком поздно?

— Поздно! Все теперь поздно!.. — машинально пробормотал Нарцисс и, повернувшись на знакомый голос, увидел незаметно подошедшего к друзьям Полибия. — Ты?

Вольноотпущенник кивнул. Он с трудом переводил дыхание и едва не падал от усталости.

— А где…

— Должник Каллиста? — договорил за умолкшего от волнения эллина Полибий и показал глазами на дверь: — Там! Все только и ждут твоего приказания!..

Нарцисс проследил за взглядом Полибия и только теперь увидел привратника, который подавал ему отчаянные знаки.

— Так он здесь! — просиял Нарцисс.

— Ну да! Разве бы я вернулся без него? — с легкой обидой ответил Полибий. — Правда, для этого мне пришлось побегать по всему Риму.

— После об этом, после! — перебил его Нарцисс и, превращаясь на глазах в прежнего — волевого, быстрого в решениях человека, деловито спросил: — Кинжал?

— Как договорились — спрятан под тогой, на груди, — шепнул Полибий. — Но он поклялся, что сам не будет доставать его оттуда, даже если ему пообещают все сокровища мира!

— Просьба?

— Самая невинная. Мы договорились, что он станет просить помочь ему с рождением ребенка.

— О, боги! Еще один молодой отец… — рассеянно пробормотал Нарцисс, прикидывая, как лучше распорядиться таким счастливым случаем, посланным им в лице должника Каллиста, без сомнения, самими небожителями.

— Что? — не понял Полибий.

— Потом, потом расскажу! — отмахнулся от него Нарцисс и обвел глазами взволнованных эллинов. — Вы уже слышали?

— Да! — ответил за всех Паллант.

— Прекрасно! Тогда так. Как только я произнесу слово «кинжал», ты, Полибий, и ты, Гарпократ, бросаетесь к Клавдию и делаете вид, что закрываете его собой. Мы же начинаем бороться с посетителями. И побольше шума, криков! Помните, спасая жизнь цезарю, вы, прежде всего, спасаете самих себя!

Отвернувшись от друзей, Нарцисс чуть приметно кивнул привратнику.

Тут же взметнулась вверх позолоченная трость.

— Публий Непот! — по знаку привратника, во всю силу легких гаркнул номенклатор.

Сенаторы удивленно переглянулись.

— Какой Непот? — насторожился Афер. — Вели ему подождать. Цезарь еще не решил предыдущего вопроса!

Но в залу, озираясь по сторонам на драгоценные статуи, роскошь ковров и застывших вдоль стен преторианцев, уже входил высокий худощавый римлянин в поношенной тоге.

«Каллист был прав — такой ради жены, детей и стариков-родителей пойдет на все!» — оценивающе посмотрел на него Нарцисс и закусил губу, заметив, как посетитель втянул голову в плечи при виде рослых германцев-телохранителей, стоявших позади поста.

— Да, чуть не забыл! — шепнул Полибий. — По пути сюда мне пришлось дать слово, что мы сделаем все для того, чтобы спасти и его самого!

— После, потом! — нахмурился Нарцисс, не сводя глаз с римлянина. Каждый шаг всадника напоминал походку ведомого на смертную казнь раба, закованного в тяжелые колодки.

— Ну же, Нарцисс! Скорее… — умоляюще зашептал Паллант, боясь, что сенаторы заметят подозрительное поведение посетителя.

Но сенаторам было не до Непота. Все их помыслы занимал пергамент, который по-прежнему был в руках Афера, и без печати цезаря не имел столь желанной для них силы.

Охрана тоже стояла спокойно, зная, что в залу, где ведет прием император, не то, что кинжал — лишний стиль пронести невозможно.

Напряжение эллинов достигло предела. Напрасно они торопили Нарцисса подавать знак. Тот словно окаменел. Мысленно проведя по полу невидимую черту, он ждал, когда к ней приблизится должник Каллиста. Это было самое удобное место для осуществления задуманного. Оно было достаточно далеко от германцев, чтобы те успели опередить их, и близко к императору, чтобы он мог, как следует напугаться и, разглядев подробности борьбы, по достоинству оценить поступок эллинов.

Оставалось совсем немного. Пять шагов… четыре… три…

Неожиданно римлянин остановился. Всего в двух шагах от намеченной Нарциссом грани.

— Ну, что же ты? — радушно обратился к нему Клавдий, отводя в сторону настойчивую руку Афера. — Проходи.