Три побега из Коринфа - Витольд Маковецкий
Это было для него ударом потому, что Диосс до сих пор ориентировался только по солнцу.
Он знал, что Мегара лежала к северо-востоку от Коринфа, а Афины — к востоку от Мегары, и этого ему было достаточно. И теперь под тем же небом, серым как занавес, он не знал, где находился восток, где юг, и куда он направлял свои шаги. Мрачный, заросший лес тоже привораживал и отвлекал его от намеченного направления.
И вот Диосс, после нескольких часов блуждания по зарослям, после нескольких подъемов и спусков по гористой холмистой местности снова дошел до той самой опушки леса, возделанных полей и дороги, ведущей в долину. Диосс был в отчаянии. Ему казалось, что он потерял целый день, и оказался на том же месте, откуда ушел утром.
Лишь поздно вечером Диосос решился выйти из леса. Он смертельно устал, замерз и был голоден. Он даже не знал, где находится. Он сбился с пути , плутая по зарослям, и лесным опушкам. Наконец он увидел перед собой на краю широкой долины, деревню, уже еле видимую в сумерках.
Он немного отдохнул, затем с огромным усилием добрался до первого стоявшего дом, стоявшего немного в стороне, толкнул дверь и вошел.
Над ним витал теплый запах людей, животных и горячей приготовленной еды.
Из глубины тускло освещенной комнаты встал крепкий, плечистый парень. и подошел ближе.
— Это Аттика, господин? — прошептал Диосс.
— Нет, это Мегара, Аттика недалеко, вон там за тем за лесом.
Диосс вздрогнул и беспомощно прислонился к двери.
— Ой, моя мама! — только и сказал он.
Парень положил руку ему на плечо.
— А что тебе нужно в Аттике, сопляк? Ты откуда-то убегаешь?
Диосс не ответил. Позади него раздался женский голос.
— Оставь его, беднягу. Отпусти его.
Парень пожал плечами.
— Ты, что предлагаешь, мне отказаться от тех пяти драхм, которые мне сами идут в руки?
Диосс даже не пошевелился. Он не мог ничего сказать.
И в этот момент из приоткрытой двери появился еще один гость.
Аргос вошел в дверь. Его рот был перепачкан засохшей черной кровью, глаз опух, и он выглядел угрожающе. Ничего приятного его вид не предвещал.
Парень даже не заметил, как убрал руку с мальчика и попятился на шаг. Диосс повернулся и взял собаку за ошейник.
— Пошли отсюда, Аргос.
Они вышли во двор, а оттуда на дорогу, и через поле в лес, исчезнув в темноте.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Так прошла ночь. Стояла тишина и мир. За горами появился огромный серп луны, он часами перемещался между ветками, пока, наконец, не оказался на вершине горы через лес. Стало светлее.
Но Диосс этого не заметил. Он продолжал идти, ни о чем не думая, и ничего не опасаясь; когда он не мог отдышаться, он на мгновение останавливался и шел снова. Он больше не чувствовал холода зимы, потому что его охватила лихорадка, и ему стало жарко, его грудь и лоб горели, но и придавали ему силы. Однако он осознал, что скоро его силы закончатся, скорее всего, в ближайшие часы, если он он не найдет приют, какой-нибудь уголок, немного еды или... Лунный серп стоял высоко в небе и освещал простор мягким светом. В его сиянии Диосс неуклонно поднимался вверх, где свет вспыхивал с новой силой. Аргос тяжело и неохотно едва волочится за ним. И вдруг из леса показалась хижина и сараи - один, другой. Послышались приглушенные голоса животных, коз или коров.
Аргос внезапно заинтересовался. Диосс беспомощно подошел ближе. прислонился к поверженному стволу и лишь через некоторое время крикнул: — Люди, люди, впустите меня, люди!
Некоторое время стояла тишина, затем в двери хижины появилась чья-то купная тень.
— Здесь нет людей, — сказал голос.
В лунном свете Диосс видит лицо пастуха, такое заросшее черными бакенбардами, что на нем сверкали только блестящие, живые глаза.
— Почему здесь нет людей? — едва заикаясь испуганным голосом произнес Диосс. - Я что попал в руки настоящего силена.
Но Силен говорит обычным человеческим голосом.
— Ну, здесь, кроме меня, нет людей. Я живу здесь один. Чего ты хочешь, малыш?
Диосс сложил руки и умоляюще посмотрел на огромного роста мужчину.
— Хлеб-с, дайте мне хлеба, дайте мне еды, и позвольте мне здесь немного согреться. Тогда вы сможете делать со мной все, что захотите, даже сдать стражникам, как вам будет угодно.
— Сдать тебя стражникам? Зачем?
— Чтобы заработать пять драхм.
— Зачем?
Диосс не смог ответить и просто изумленно смотрел на огромного, как гора человека.
— Вы не выдадите меня стражникам?
— А ты этого хочешь?
— Я? — Диосс удивился еще больше. — Никогда в жизни!
— Вот и все. Так как же я могу предать тебя?
На некоторое время воцарилось молчание.
Великан посмотрел на мальчика. Он кивнул головой.
— Но у меня нет хлеба, — сказал он. — Можешь согреться и переночевать. Я дам тебе молоко и сыр, хочешь?
Именно этого и хотел сейчас Диосс!
— О, Боги, — просто пробормотал он.
Что-то сжалось у него в горле. Он не мог говорить. Но великан указал рукой на Аргоса, стоявшего рядом с опущенной головой.
— Что это? — спросил он.
— Это Аргос, моя собака.
— Ты сбежал из рабства с этой собакой?
— Я не раб, господин.
Пастух как будто его вообще не слышал, он смотрел только на собаку.
— Он всегда такой напряженный или он болен?
— Он ранен.
— Ему тоже надо согреться?
Диосс снова с изумлением посмотрел на великана.
— Я не знаю. Наверное…
— Входите оба.
Диосс уже выпил и поел и теперь лежал во мраке, накрытый до подбородка тяжелой шубой. Над ним была крыша хижины, его спина опиралась на доски, застеленные шкурами коз или овец, Аргос лежал у его ног. Воздух был тяжелым от сильного запаха овец, но ему было тепло. Наконец-то тепло.
Рядом на деревянном пне сидел огромный пастух-горец. Во мраке, который уже - не освещал угасающий огонь,
