Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского - Эдвин Бивен
Селевк действительно почувствовал, что время пришло. Мир, уставший от долгих конфликтов, снова увидел – через сорок лет после смерти великого завоевателя, – как два оставшихся в живых его спутника, теперь уже старики[72], вступают в завершающую борьбу за его наследство. Из-за опасности из Азии Лисимах снова стал искать союзников в Египте. Его дочь Арсиноя была выдана за юного царя Птолемея. Однако Египет, видимо, остался верен своей репутации «трости надломленной»[73]. Мы не слышим, чтобы оттуда Лисимаху пришла хоть какая-то помощь.
Театром войны стала Малая Азия. О передвижениях войск нам ничего не известно. Предшествовали ли решительному сражению или следовали за ним захват Сард Селевком[74], Котиэя в Фригии Александром, сыном Лисимаха[75] – мы не знаем. Само место этого сражения точно не известно; удобнее будет назвать его, следуя Евсевию[76], битвой при Корупедионе, долине Кор, но где эта долина, мы сказать не можем[77]. Однако результат сражения нам известен. Лисимах пал. Беженец из Гераклеи, бывший на службе у Селевка, нанес ему смертельный удар своим копьем. Вдова Агафокла хотела, чтобы победитель оставил тело непогребенным, однако ее смягчил Александр, получивший разрешение унести его (весна 281 до н. э.). Гробница Лисимаха многие века была хорошо видна между городками Пактия и Кардия на Херсонесе.
Селевк видел, как погиб его последний соперник. Несомненно, фактическое овладение царством Лисимаха должно было потребовать много времени. Размещенные по всему царству гарнизоны, правительства в различных городах могли не принять победителя немедленно. Но у Лисимаха не было наследника, способного оказать серьезное сопротивление. И во многих местах одной новости о сражении при Корупедионе было достаточно, чтобы опрокинуть существующий режим. События в Эфесе, возможно, показывают, что могло происходить во многих городах. Здесь проживала Арсиноя, царица, супруга Лисимаха, когда пришли новости о битве. Весь город немедленно взбунтовался, приверженцы Селевка (οἱ σελευκίζοντες) захватили управление, и Арсиное едва удалось спастись, переодевшись. Уже потому, что он сверг западного царя, Селевк считал Запад своим. Итак, мечта, которая была побудительным мотивом во всех войнах последних сорока лет, – мечта, преследуя которую погибли Пердикка, Эвмен и Антигон, – наконец осуществилась! Все царство Александра от Греции до Центральной Азии и Индии оказалось в руках Селевка, за исключением одного лишь Египта, и претендент на египетский трон по естественному праву находился у него на содержании. Что касается Египта, то он мог сделать притязания Птолемея Керавна достаточным предлогом для вмешательства, и действительно нам говорят, что он собирался завершить свою работу, поступив именно так.
И теперь, когда Селевк достиг вершины своих стремлений, сердце его обратилось к земле, где он родился. Может быть, это было потому, что его величие, как последнего из равных ему, было таким одиноким, что его привлекали мысли о прошлом; может быть, в его старом доме были еще лица, которые он мог узнать. Говорят даже, что он собирался отказаться от всего своего азиатского царства на остаток своих дней, оставив себе лишь царство своего народа. Он «с воодушевлением» (ἠπείγετο), как говорит Павсаний, отправился в Македонию. Однако Судьба, которая дала ему так много, отказала в этом последнем желании. Его положение не оставляло места для какой-либо мелкой независимой державы. Эта мысль, естественно, была неприятна человеку, питавшему такие амбиции, как Птолемей Керавн. Керавн был человеком, в котором не имелось и следа ни человечности, ни благодарности. Он видел, что это огромное средоточие власти покоилось пока на одном шатком основании – личности самого Селевка. Если убрать его, то все здание должно было рухнуть, и у мелких людишек снова появится шанс урвать себе кусок. Вывод был очевиден. Керавн снова вернулся к старым интригам; его заговоры разрослись по всей армии царя.
Селевк пересек Геллеспонт и перебрался в Европу (лето 28 до н. э.). Основная часть его войска сопровождала его и была расквартирована в Лисимахии. В каком-то месте неподалеку от города, рядом с дорогой, находилась куча необработанных камней. Традиция именовала ее Аргосом и утверждала, что это алтарь, воздвигнутый давным-давно аргонавтами или же войском Агамемнона. Проезжая мимо, старый царь заинтересовался этой историей. Он повернул своего коня, чтобы посмотреть на Аргос. Лишь несколько придворных последовало за ним. Одним из них был Птолемей. Пока Селевк осматривал памятник и слушал легенду о давних героических днях, Птолемей подошел сзади и убил его. Затем убийца вскочил на коня и поскакал в лагерь под Лисимахией.
Глава 7
Проблемы Малой Азии
ВСТУПЛЕНИЕ НА ПРЕСТОЛ АНТИОХА I
Убийство Селевка осуществило надежды Птолемея Керавна и вернуло хаос. Снова империя, которая уже готова была обрести единство, оказалась без головы. Действительно, в отличие от Александра, Селевк оставил полностью взрослого наследника, но к тому времени, когда курьеры, проскакав по Азии, рассказали об этом в Вавилоне, за наследство уже схватились другие руки. Армия была потеряна. Когда Птолемей внезапно появился в лагере под Лисимахией с диадемой на голове, в сопровождении царской гвардии, основная масса войска была полностью застигнута врасплох. Птолемей хорошо подготовил почву. Он уже привлек на свою сторону многих офицеров. Армия, ошеломленная, лишенная командира, примирилась со свершившимся фактом. Она предоставила себя в распоряжение убийцы.
Антиох, сын Селевка, обнаружил, что вместо того, чтобы мирно вступить в свое великое наследство, он мог только ожесточенной борьбой надеяться собрать царство из осколков. Многие факторы говорили в пользу царевича, на долю которого выпала эта задача. Во-первых, он прочно удерживал восточные провинции. Его мать, как можно вспомнить, принадлежала к
