Фредерик Марриет - Крушение «Великого Океана»
— Я согласен с вами, Риди, — сказал Сигрев и спросил: — а как мы разделим наши силы?
— Мы пока не разделим их, сэр. У Юноны много дела в доме, где она работает с миссис Сигрев. Мастер Уильям, вы и я вытащим лодку, потом соберем палатки и, наконец, примемся за постройку амбара. Если у Юноны останется время, пусть она наберет листьев с кокосовых пальм и сложит их для топлива. Мастер Томми может пойти помогать ей и показать, как их нужно тащить.
— Да, покажу, — сказал Томми и вскочил.
— Не теперь еще, погодите немножко, — сказал Риди, — а мы, сэр, если угодно, двинемся к палатке, — прибавил старик.
ГЛАВА XXXI
Лодка в безопасности. — Рыбная ловля. — Буря. — Устройство дома. — История Риди. — Утешение. — В постели.
На месте порубки лежало много кокосовых листьев, и Сигрев с Уилем скоро набрали достаточно большое количество их. Придя на берег, они увидели, что Риди уже вытащил шлюпку на отмель и привязывал к ней веревки, а под киль подставлял кругляки.
Скоро шлюпка очутилась на расстоянии десяти ярдов от низкой отмели. Риди сказал, что этого вполне достаточно, потом они выкопали из-под нее песок, и она погрузилась в него почти до половины. Засыпав шлюпку песком, работники заботливо покрыли ее ветвями, на которые насыпали еще песку, чтобы удержать их.
— Не понимаю, зачем мы так укутываем ее, Риди? — спросил Уильям. — Ведь дождь не повредит ей.
— Не дождь повредит, а солнце. Оно печет очень сильно, и от его лучей шлюпка вся рассыпалась бы на щепы.
— Об этом я забыл, — сказал Уиль и прибавил: — а что мы теперь будем делать, Риди?
— До обеда еще осталось два часа, мастер Уильям. Что, если вы принесете удочки? Не попытаться ли половить рыбу?
— Но втроем мы не можем удить двумя удочками, — заметил Сигрев.
— Нет, сэр, мастер Уиль знает, как ловить рыбу. Вы останетесь с ним, а я пойду приготовлю Юноне дров и лучинок. Будьте осторожны, м-р Сигрев, и не держите лесу слишком крепко, — не то вы от толчка можете упасть в воду.
Сигреву с сыном посчастливилось; менее чем в два часа они поймали восемь больших рыб. Увидев их добычу, Томми громко закричал от радости, и обед немножко отложили, чтобы успеть сготовить рыбу.
Едва уселись за стол, как пошел дождь; через четверть часа забушевала буря и с такими же страшными молниями и громом, как и недавно. Работы на воздухе были отложены. Миссис Сигрев, Юнона и Каролина взялись за шитье. Уильям и Сигрев развивали большой канат, из которого Риди хотел наделать веревок потоньше. Риди взялся за свою морскую иглу, чтобы сделать хорошие выметанные отверстия в полотняных перегородках, которые были повешены наскоро, кое-как. Томми поручили привести в порядок спутавшийся моток толстых нитей. Окончив свою работу, Риди сказал:
— Теперь я украшу то место, где спит миссис Сигрев: оно должно быть покрасивее остальных.
И из-под скамейки он вынул какой-то сверток. В нем оказался желтый флаг с названием погибшего судна «Великий Океан», вышитым крупными, черными буквами, и красный вымпел. Оба флага Риди прикрепил кругом отделения миссис Сигрев.
Она горячо поблагодарила старика. Зажгли свечи.
— Риди, — сказал Уиль, — вы как-то обещали мне рассказать вашу историю. Не расскажете ли ее нам теперь? Вечер прошел бы скорее.
— Хорошо, мастер Уильям, — ответил Риди, — я сдержу данное слово, и, когда вы услышите мой рассказ, то, конечно, найдете, что в свое время я был очень безумен. И это правда; но, если это послужит вам предупреждением, мой рассказ принесет вам пользу.
— Нам будет очень приятно послушать, — сказала миссис Сигрев.
— Хорошо, — ответил старик.
И Риди заговорил.
«Конечно, вы хотите узнать, кто были мои отец и мать? Об этом я скажу в двух словах. Мой отец служил капитаном на купеческом судне, которое ходило от Южного Шильдса до Гамбурга; моя мать, да благословит Господь ее душу, была дочерью капитана милиции, который умер месяца через два после ее замужества. Состояние, завещанное им матушке, увеличило средства отца; а в те времена он уже владел одной третью шкуны. Две трети принадлежали очень богатому кораблестроителю, по имени Мастермэн. Третья часть прибыли, которую давала шкуна, и капитанское жалованье позволяли отцу жить безбедно.
Мастермэн очень уважал отца и получал большие барыши, благодаря трудам и искусству моего отца. Он пожелал быть на его свадьбе, а позже предложил сделаться моим крестным отцом. Все думали, что это будет для меня отлично; все поздравляем моих родителей, потому что почти шестидесятилетний м-р Мастермэн остался холостым, и близких родственников у него не было. Правда, он очень любил деньги, но, по словам друзей отца, это было к лучшему; ведь, умирая, он не мог унести с собой своего богатства. Однако все ожидания скоро окончились, потому что, когда мне минул год, отец утонул в море. И его судно, и весь экипаж погибли в Тексельских мелях. Моя мать осталась с крошечным ребенком на руках, а самой-то ей было всего двадцать два года.
Предполагалось, что у нее останутся недурные средства к жизни, потому что шкуна была застрахована в сумме, составлявшей две трети ее стоимости. Однако, ко всеобщему изумлению, Мастермэн объявил, что были застрахованы только две трети судна, составлявшие его собственность».
— А что значит «застрахован»? — спросил Уильям.
— Страховая премия — сумма, выдаваемая обществом в случае несчастья людям, которые называются «страхователями», — ответил сыну Сигрев, — таким образом, когда портится или гибнет товар, или самое судно, владелец получает деньги. Он ежегодно платит обществу известные суммы, и чем больше опасность, тем плата взимается больше: например, в военное время платишь десять процентов, то есть по десяти фунтов с каждой сотни фунтов страховой премии. Предположим, что ты застраховал свой товар или судно в тысячу фунтов; с тебя брали десять процентов, судно пришло благополучно; акционеры общества получили с тебя сто фунтов; если же твое судно погибло, ты получил с акционеров тысячу фунтов. Ты понял, Уильям?
— Понял, — ответил Уильям.
И Риди продолжил свой рассказ.
«Трудно было узнать, правду или нет говорил м-р Мастермэн. Только я знаю, что в то время все кричали: „какой стыд“, все повторяли, что раз он лишает денег несчастную вдову, ему придется ответить перед Богом.
По недобросовестности этого человека, моя бедная мать осталась почти ни с чем; но друзья помогли ей; она занялась вышиваньем, которое продавала, и так мы дожили до того времени, когда мне минуло девять лет».
— А ваш крестный отец, этот м-р Мастермэн, не помог вашей бедной матери? — спросил Сигрев.
