Талбот Мэнди - Арабская авантюра

— Значит, тебе не понадобится выпрашивать на ужин и ночлег в Хайфе?

— Понадобится. Деньги мне нужны кое для чего другого. Мне самое время жениться, а жених без денег может жениться разве что на беззубой.

— Значит, ты надеешься найти в Дамаске жену?

— Иншалла! — благочестиво ответил Джереми.

— Что же, я найду тебе хорошую девушку в жены, если ты сперва докажешь, что станешь хорошим зятем. Я считаю людей такими, какими их нахожу, а не такими, какими они пытаются казаться. Хочешь развести огонь, наруби сперва дров. Ты меня понял?

— Уалла! Я могу рубить дрова, как два топора сразу. Эта женщина — твоя дочь?

— Вполне возможно. Теперь о деле. Я награждаю друзей, но горе глупцу, который предаст мое доверие! — мрачно произнес Юсуф Дакмар.

— Я вижу, ты из тех, что мне по сердцу, — ответил Джереми, — ушлый малый, который не остановится ни перед чем! Хорошо! Не иначе, как Аллах устал терпеть Лигу Наций и свел нас двоих для недоброй цели. Откроюсь тебе: я подобен колодцу, куда люди роняют вещи и больше не видят того, что уронили.

— Смотрю, ты мошенник, каких поискать! Это ясно, как день. Значит, ты думаешь, что Аллах затевает что-то недоброе? Хо-хо! Свежая мысль. И в ней, возможно, что-то есть. Будем надеяться, что не только для меня, но и для нас обоих. Теперь насчет Рэмсдена…

— Держись от него подальше, когда он не пьян, — посоветовал Джереми. — Его кулачище загонит тебя в дерево, точно гвоздь.

— Кому страшен бык? — парировал сириец. — Его может ужалить муха. Ударьте его ножиком, и он истечет кровью. Его приводит в ярость вид красной тряпки, а воронью, которое пожирает его мясо, не будет дела, честно ли он убит! У него есть деньги для Фейсала, не так ли? Неважно. И у него есть письмо, оно-то мне и нужно. Добудешь его для меня?

— Оно тебе так нужно?

— Клянусь Аллахом, я должен его получить!

— Тогда, клянусь Аллахом, мне здорово повезло. Ведь я теперь незаменим, а незаменимый человек может требовать все, чего пожелает!

— Ничуть, — нахмурившись ответил Юсуф Дакмар. — Ты приглянулся мне, или я бы спровадил тебя к дьяволу. Когда мы попадем в Хайфу, десять, а то и двадцать человек вызовутся сделать это для меня. Если бы мне захотелось, я обратился бы к Омару, который едет с Рэмсденом. Он не прочь стать моим сообщником, но я не больно ему доверяю.

— И правильно делаешь, — ответил Джереми. — Он не тот человек, которому стоит доверять. Не удивлюсь, если он уже предостерег Рэмсдена, чтобы был с тобой осторожен. Его лучше остерегаться.

Рассказывая мне об этой беседе, Джереми признался, что до этого момента смутно представлял, как помешать Юсуфу Дакмару созвать головорезов, чтобы они напали на меня в Хайфе или где-нибудь еще на пути в Дамаск. До того он двигался ощупью — «резвился», как он это назвал, не давая жертве потерять интерес, и готовил новый трюк.

— По правде сказать, — продолжал он, — по-настоящему этого человека зовут не Омар. Он хитер и охотится за письмом, как и ты.

— Откуда ты это знаешь?

— Уалла, отчего бы мне не знать? Он сам мне сказал. Как и ты, он пытался заручиться моей помощью. И предложил большую награду. Но он не похож на тебя, и я ему не поверил. К тому же у него нет дочери. Какая мне польза от человека, у которого не подросла хорошенькая дочка? А вот чего он боится, так это что другой завладеет письмом раньше. Он отчаянный малый. Он открыл мне свои намерения, и, хочешь верь, хочешь нет, а он — настоящий хищник.

— Я рад, что решился тебе довериться, — заметил Юсуф Дакмар, кивая. — Продолжай, я слушаю. Расскажи, что еще он тебе открыл.

— Он замышляет завладеть письмом между Хайфой и Дамаском. Думает, что так безопасней: когда мы пересечем границу, не будет британских военных, которые могут вмешаться. Где-нибудь на подходе к Ливанской долине. Большинство пассажиров выйдет — по его мнению, момент самый подходящий. Но мне кажется, что он знает, кто ты такой.

— Да, он знает меня. Продолжай.

— И он боится, что ты заручишься чьей-то помощью и перехватишь у него добычу. Он собирается следить за Рэмсденом, как кот за мышиной норкой, и за тобой тоже. И если кто-либо попытается вмешаться в Хайфе, или если на поезд между Хайфой и Дамаском сядут люди, которых он почему-то примет за твоих сообщников, он убьет Рэмсдена, схватит письмо и удерет с ним! Видишь ли, отбросы общества — такие, как он, — ведут себя подобно собаке на сене: предпочтут попасть в руки полиции, а потом на виселицу за убийство, лишь бы его добыча никому другому не досталась. Поверь, я ему с самого начала не доверял. Я рассмеялся, когда он сделал мне предложение.

— Это становится интересным, — заметил Юсуф Дакмар. — Сказать по правде, прошлой ночью я понял, что он собой представляет. Мы столкнулись случайно и немного потолковали. Я сделал вид, что поладил с ним, но он произвел на меня скверное впечатление. А что если сперва убрать его, чтобы не путался под ногами? Ты выглядишь сильным. Может, улучишь момент и столкнешь его с поезда?

— Никуда не годится! — Джереми решительно покачал головой. — Не забывай про индуса, который сидит в коридоре. Ты сам сказал, что это шпион Администрации. Если он подозревает тебя, то и я попаду под подозрение, поскольку с тобой говорил, и он станет за мной следить. Как только я попытаюсь сбросить Омара с поезда, индус бросится ему на выручку. Неужели ты думаешь, что я справлюсь с обоими? Не забывай и про Рэмсдена. Не смотри, что он такой крупный и сильный: чуть что, он впадает в панику. Дай ему повод, и он начнет во все горло звать полицию, как ребенок мать! Теперь, прогнав меня, он будет считать Омара своим телохранителем. И если Омара убьют, или тот исчезнет до Хайфы, Рэмсден потребует, чтобы его охраняла полиция. Более того: думаю, он лишится присутствия духа и положит письмо в сейф какого-нибудь банка в Хайфе. Кстати, что это за письмо? Что в нем? И сколько ты заплатишь, если я его добуду?

— Что в нем, неважно. Важно другое: согласен ли ты добыть его и передать мне?

— Есть вопросы и поважнее, — возразил Джереми. — Сколько ты мне заплатишь, если я окажу тебе эту услугу?

— Очень хорошо. Пятьдесят фунтов.

— Машалла! Похоже, тебе по-настоящему нужно его заполучить. Мне можно было бы заплатить пятьдесят шиллингов и поручить куда более опасное дело!

— Что ж, значит, тебе хватит двадцати пяти фунтов.

— Пятьдесят, и не меньше! — отрезал Джереми. — Я всегда получаю пятьдесят чего угодно. Пятьдесят плетей в тюрьме, пятьдесят бобов на обед, пятьдесят пар обуви Рэмсдена, которые надо почистить. Пятьдесят — мое счастливое число. Я предпринял сорок девять попыток жениться, и в этот раз мне повезет. Если судьба решит по-другому, это не мои проблемы. Покажи мне пятьдесят фунтов.