Лили Блейк - Царство. Паника
Кенна закрыла глаза. Даже после своей смерти Генрих все равно создавал проблемы.
– Зачем было королю забирать твою землю?
– Чтобы вознаградить близких к себе. – В голосе мужчины кипело негодование. – Отдать ее человеку, который никогда не имел отношения к этой деревне, за выполнение задания, с которым Генрих сам бы не справился. Конечно, мне выплатили компенсацию, но что такое деньги без земли.
– Ты бы мог переехать, – сказала Кенна. – Мог бы купить землю где-нибудь еще.
– И почему я должен это делать? – возмущенно спросил Дюкен, повысив голос, который заполнил это темное неприятное место почти физически ощутимой яростью. – Я родился и вырос в Осере, как и мой отец, и его отец. А затем Феврье не позволил мне строить на их земле, будто есть какая-то разница. У него были жена, его идеальные дети и река, протекающая по всем его землям. Мы были почти семьей, он и мой сын играли, как братья, но он отказал мне.
– Может, он не хотел мельницу на своей земле? – сказала Кенна. – Не похоже, что это совершенно безопасно.
– Учитывая, как умер мой сын, могу представить, что именно об этом Феврье и думал, – ответил Дюкен, успокаиваясь. – Но иногда такое случается.
Кенна не знала, что сказать. Он был монстром. Прижавшись головой к стене хлева, она снова закрыла глаза. Она умирала от голода – встав пораньше и желая незамеченной выскользнуть из дворца, молодая женщина не успела перехватить ничего съестного, потом эта бешеная скачка, и теперь угрожающая темнота, в которой она находилась один на один с полным безумцем. Неожиданно она почувствовала жар и головокружение, как будто стены, которых она даже не видела, надвигались на нее. Казалось, лампа у входа отодвинулась дальше, и она могла видеть лишь размытую линию седых бакенбард своего тюремщика, пока тот сидел в темноте и будто бы даже и не дышал.
– Позор твоему королю, который втянул тебя в это, – через какое-то время сказал Дюкен. – Его дела беспокоят его ровно настолько, насколько они беспокоили предыдущего.
– Мой король не посылал меня, – призналась Кенна, применяя новую тактику. Должна ж она найти выход! – Это было мое собственное решение. Встретившись с Алис и услышав ее историю, я решила выяснить, что произошло с ее семьей.
– Так никто не знает, что ты здесь?! – Дюкен хлопнул в ладоши, резкий, неожиданный звук заставил Кенну подпрыгнуть. – И никто не будет тебя искать! Чудесно.
– Я этого не говорила. Я всего лишь сказала, что это не официальный визит. Со мной мой муж, – солгала она. – Он ждет моего возвращения у реки, и, если через час я не вернусь, он придет за мной. Помнишь моего мужа? Это он в одиночку голыми руками справился сразу с несколькими лучшими мужчинами из твоей деревни и оставил их истекать кровью на земле.
– Это он сражался с горсткой невооруженных запаниковавших стариков, охваченных религиозным пылом, и еле убрался прочь, виновный еще и в гибели двух невинных людей, – поправил Кенну Дюкен. – У меня поджилки трясутся, леди Кенна. Кроме того, его здесь нет.
Кенна постаралась дышать размеренно и спокойно, он пытался доказать, что она блефует, но он не мог это точно знать.
– Если бы твой бастард-муж действительно ждал тебя неподалеку, мы бы не сидели и не болтали, так? – продолжал он, и свет освещал его тонкие губы. – Уверен, что он не позволил бы милой женушке остаться со мной в темной комнате? Кто знает, что с ней может случиться?
– Даже если сейчас ты и веришь в это, но должен догадываться: я бы не приехала сюда, не сказав никому, – сказала Кенна, бравада в ее голосе удивила ее саму. – Мои друзья ждут меня у реки.
– Сомневаюсь. – Дюкен поднялся, закрыв свет лампы и оставив Кенну в полной темноте. – Ты глупая, упрямая девчонка. И вполне могла примчаться сюда одна. Но я отправлю людей к реке проверить.
Кенна почувствовала сгущение тьмы, когда он открыл лампу и задул крохотное пламя.
– Если мне причинят вред, мой муж, король и королева узнают о том, что случилось, – поклялась она. – Ты за это заплатишь.
– Нет, если не будет доказательств тому, что ты была здесь, – сказал старик, которого явно не тронули ее угрозы. – А к наступлению ночи их не будет.
Растирая свои покрытые синяками руки, Кенна почувствовала, как одинокая слеза скатилась по ее щеке, когда Дюкен захлопнул дверь в хлев. Она мечтала, чтобы Грир нашла способ вытащить ее отсюда, и молилась, чтобы та не уехала в замок. К тому времени, когда подруга с подмогой вернется в Осер, Кенна уже может быть мертва.
– Все точно так же, как и в последнем случае. – Врач приподнял край белой простыни, чтобы накрыть лицо мертвой девушки. Франциск крепко держал Марию за руку, но молодая королева не отворачивалась. – Очевидной причины смерти нет. Она не подавилась, у нее не было приступа, и я не вижу признаков никаких болезней. Мне нечего предположить. Она просто умерла.
– Ее смерть – не случайность, – проговорила Екатерина. – Молодая женщина просто так не может умереть. Я поговорила с другими слугами: единственное, что точно делала вчера эта девушка – относила еду твоим гостям.
Хотя сердцем Мария чувствовала, что королева-мать во всем обвинит Алис, но все равно этот удар застал ее врасплох. Это невозможно, нет.
– Выходит, что она взяла ужин, отнесла его в южную башню, вернулась на кухню и ушла спать, – продолжила Екатерина, бросив на покойную сочувственный взгляд. – Никому нет причин врать об этом. Насколько я могу судить, никто из слуг не затаил зло на девушку. Напротив, они очень расстроены.
– Зачем Алис убивать ее? – спросила Мария, уставившись на мертвое тело перед собой. – Даже если это возможно, то чего она добилась?
– А зачем она убила всех этих людей в своей деревне? – вопросом на вопрос ответила Екатерина. – Зачем заставила тех женщин потерять своих детей? Скажите мне, Мария, к чему так рисковать? Стоило ли ради спасения девочки, о которой вы ничего не знаете, подвергать опасности не рожденных детей? Не рожденного наследника трона?
– Я не беременна, – проговорила Мария, в ее голосе звучали слезы, которым она не позволит пролиться. – Но спасибо, что напомнили об этом.
Франциск легонько сжал ее плечо и предупреждающе посмотрел на мать.
– Думаю, именно это и не дает тебе мыслить здраво, дорогое дитя, – добавив в голос сочувствия, сказала Екатерина, пожимая плечами в доказательство своей невиновности перед Франциском. – Я знаю, что ты хочешь защитить ее, но если бы она не была ребенком, старалась бы ты так же сильно?
– Если бы она не была ребенком, она бы сражалась за себя сама, – возразила Мария, неосознанно прижимая руки к животу.
Екатерина жестом указала накрыть тело покойной, и белая ткань опустилась на лицо служанки.
