Бернард Корнуэлл - Трафальгар стрелка Шарпа
Тонкий, словно клинок, полумесяц отражался в воде, и Шарп мог хорошо разглядеть леди Грейс. Закутавшись в темный плащ, ее светлость стояла под кормовым фонарем. Служанки не было, и тогда Шарп встал рядом с женщиной, положил руки на перила и молча вгляделся в посеребренный полумесяцем след, оставляемый за кормой. Над ними в высоте на бизань-мачте белел огромный спенкер.
Они молчали. Когда Шарп встал рядом, леди Грейс взглянула на него, но не шелохнулась.
– Полман, – промолвил Шарп тихо, заметив, что потолочные окна обеденной залы открыты, и не желая, чтобы кто-нибудь подслушал их разговор, – клянется, что знать не знает капитана Кромвеля.
– Полман? – нахмурилась ее светлость.
– Барон фон Дорнберг никакой не барон, миледи, – с легкостью нарушил Шарп слово, данное Полману. Но теперь, когда он стоял так близко к леди Грейс и вдыхал аромат ее духов, это не имело значения. – Его имя Энтони Полман. Когда-то он дезертировал из ганноверского полка на службе у Ост-Индской компании и стал неплохим наемником. Именно он командовал неприятельской армией при Ассайе.
– Командовал? – удивилась ее светлость.
– Да, мэм. Полман командовал маратхами.
Она снова посмотрела на море.
– Почему вы не выдали его?
– Он мне всегда нравился, – пожал плечами Шарп. – Когда-то Полман хотел сделать меня офицером в армии маратхов, и признаюсь, я это запомнил. Обещал, что с ним я разбогатею.
Леди Грейс улыбнулась.
– Вы хотите разбогатеть, мистер Шарп?
– Лучше быть богатым, чем бедным, миледи.
– Верно. А почему вы рассказали мне о Полмане сейчас?
– Он солгал мне, мэм.
– Солгал?
– Заявил, что почти не знает капитана, а от вас я узнал, что это не так.
Она повернулась к Шарпу.
– Возможно, это я вам солгала?
– А вы солгали?
– Нет. – Леди Грейс бросила взгляд на окна обеденной залы и отошла к дальнему краю шканцев, где к планширу была привязана маленькая сигнальная пушка. После секундного раздумья Шарп последовал за ней. – Мне все это не нравится, – тихо промолвила женщина.
– Что именно, мэм?
– То, что мы изменили курс. Ради чего?
Шарп пожал плечами.
– Полман говорит, мы пытаемся обогнать конвой, чтобы повыгоднее пристроить груз в Лондоне.
– Никто не плавает восточнее Мадагаскара! – воскликнула леди Грейс. – Мы потеряли течение мыса Игольный. К тому же, идя этим курсом, мы окажемся гораздо ближе к Иль-де-Франс.
– К Маврикию?
Ее светлость кивнула. Маврикий был вражеской базой в Индийском океане – островная крепость с большой гаванью, защищенной коварным коралловым рифом и каменными фортами.
– Я сказала об этом лорду Уильяму, – с горечью добавила она, – но он только посмеялся надо мной. Что я в этом понимаю? А Кромвель, по его словам, знает свое дело и сам во всем разберется. – Леди Грейс замолчала, и внезапно Шарп с удивлением осознал, что она плачет. Еще несколько мгновений назад леди Грейс была такой надменной, и вот надо же, заливается слезами. – Ненавижу Индию, – промолвила она немного погодя.
– Почему, миледи?
– Здесь все умирают, – резко ответила она. – Две мои собаки умерли… и еще сын.
– Господи, я и не знал! Леди Грейс не ответила.
– Да и я сама чуть не умерла от лихорадки. – Она всхлипнула. – Иногда я жалею, что выжила.
– Сколько лет было вашему сыну?
– Три месяца, – тихо промолвила она. – Он был моим первенцем, таким крошечным и славным, с такими маленькими пальчиками, и уже мог улыбаться. Только научился улыбаться, и вот, сгнил в этой земле! Все здесь умирает и гниет! Все чернеет и разлагается! – Рыдания усилились, плечи женщины сотрясались. Шарп развернул ее и прижал к груди. Леди Грейс припала к его плечу.
Спустя несколько секунд она успокоилась.
– Простите, – прошептала леди Грейс и отстранилась, но руки Шарпа все еще лежали на ее плечах.
– Ничего, – сказал он.
Голова женщины склонилась, и Шарп почувствовал запах ее волос. Затем леди Грейс подняла голову и взглянула ему в глаза.
– Вам когда-нибудь хотелось умереть, мистер Шарп?
Он улыбнулся.
– Не думаю, что для мира это стало бы большой утратой, миледи.
Леди Грейс нахмурилась и вдруг рассмеялась. Ее лицо, впервые с тех пор, как Шарп увидал его, озарилось светом. Господи, как она прекрасна, подумал Шарп и, не сдержавшись, наклонился и поцеловал ее. Леди Грейс оттолкнула его, и Шарп приготовился пробормотать бессвязные извинения, но женщина всего лишь высвободила руки и обхватила Шарпа за шею. Она впилась в его губы с такой страстью, что Шарп ощутил во рту привкус ее крови. Отстранившись, леди Грейс вздохнула и прижалась к нему щекой.
– Господи, – прошептала она нежно, – мне хотелось сделать это с первой минуты нашей встречи!
Шарп тщетно пытался скрыть изумление.
– А я считал, что вы меня даже не замечаете, миледи!
– Ты болван, Ричард Шарп.
– А вы, миледи?
Она снова притянула его голову к себе.
– А я еще глупее тебя. Теперь я это точно знаю. Сколько тебе лет?
– Двадцать восемь, миледи, насколько мне известно. Она улыбнулась, и Шарп подумал, что никогда еще не видел леди Грейс такой счастливой. Затем она потянулась к нему и нежно поцеловала в губы.
– Меня зовут Грейс, – мягко поправила она, – и что значит «насколько мне известно»?
– Я не знал ни матери, ни отца.
– Кто же вырастил тебя?
– Никто, мэм… прости, Грейс. – Шарп покраснел. Он легко мог представить, как целует ее и даже как ласкает ее тело, но вымолвить ее имя – на это надо было решиться. – Несколько лет я жил в приюте, затем меня отдали в работный дом, а потом пришлось самому за собой присматривать.
– Мне тоже двадцать восемь, – сказала она, – и еще никогда в жизни я не была счастлива. Какая же я глупая! – Шарп с недоверием смотрел на нее. Грейс рассмеялась. – Это правда, Ричард.
Раздались голоса, блеснул свет – матросы открыли компас на нактоузе. Ричард и Грейс отскочили друг от друга и уставились за борт. Свет погас. Несколько мгновений леди Грейс молчала, и Шарп решил, что она сожалеет о случившемся, но женщина только мягко промолвила:
– Ты похож на сорняк, Ричард, ты прорастешь везде. Буйный сорняк, способный победить любые колючки. А я – словно роза в саду, избалованная и изнеженная, способная расти только там, где решит садовник. – Грейс вздрогнула. – Я не ищу твоей жалости, Ричард. Ты не должен жалеть тех, кто знатнее и богаче тебя. Просто хочу, чтобы ты понял, почему я с тобой.
– И почему же?
– Потому что я одинока и несчастна, – коротко ответила она, – и еще потому, что ты мне нравишься. – Грейс нежно провела подушечкой пальца по шраму на щеке Шарпа. – Ты даже не сознаешь, как чертовски привлекателен, Ричард! Впрочем, на лондонской улице твое лицо наверняка испугало бы меня.
