Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)
– Как же, микстуру. Так я тебе и поверил.
– Вы сомневаетесь в моей искренности, сударь? Позвольте заметить, что ваши подозрения необоснованы.
– Поменьше пафоса, побольше цинизма -
Пьянчуга Невиль заработал клизму.
– Вот язва, – сказал Оливье, – Погоди же!
С военного совета смотался адъютант
И лопает на палубе фруктовый провиант.
– Если бы…- вздохнул адъютант.
– Не понял, – удивился Оливье, – Я имел в виду твои апельсинчики. Самое то!
– И не поймешь. Что с пьяным говорить.
– Знаешь, Рауль, это не очень-то по-товарищески! Я тут валяюсь, дохну со скуки, и ни одна свинья из нашего хваленого Пиратского Братства не наведается проведать страдальца! И тебе меня, несчастного, ни капельки не жалко?
– Дела были, – сказал Рауль холодно, – И док велел тебя не беспокоить. А насчет жалости – смотри не спейся.
– Да какие у вас дела, скажи на милость? Греть брюхо на палубе и трепаться – вот ваши дела. Конечно, один черт, где подыхать от скуки – в гором одиночестве, как я в этой богадельне или в вашем милом обществе, господа Пираты, но сути дела это не меняет.
– Ничего ты не знаешь, Оливье. Пока ты тут валялся, мы работали как проклятые. Но теперь, слава Богу, все закончили.
– Что же за важное дело вам помешало проведать страждущего друга, господин виконт? Пираты Короля-Солнца драили палубу? Или паруса штопали?
– Пожалуй, драить палубу и штопать паруса легче. Работа, которую мы выполняли…
– ''Корона'', насколько я понимаю в морском деле – парусное судно. Галеон. Если бы ''Корона'' была галеасом, я еще мог бы предположить, что наш милый герцог посадил вас на весла.
– Скажешь тоже – на весла! Веслом махать и то легче, чем переводить документы Отцов Святой Троицы. После этого действительно хочется напиться… в хлам.
– Какие такие документы?
– Потом расскажу. Когда протрезвеешь, – и Рауль перешел на пиратский жаргон, – А ты лыч налил с утра пораньше.
– Ну иди, сдай меня доку!
– Сдавать я тебя не буду, и ты это отлично знаешь. Но ''микстуру'' я конфискую до лучших времен.
– Да пошел ты подальше со своими лучшими временами! Заладил как попугай ''до лучших времен''! Не сегодня-завтра придем в Алжир, будут там лучшие времена, держи карман.
– Это просто выражение. Что касается Алжира, то сегодня еще нет, а завтра уж наверняка. Народ уже закопошился. Вещи собирают помаленьку. Круиз подходит к концу. Разнежились мы тут. Оливье! Ты что, поэтому пьешь?
– Почему – поэтому?
– Из-за Алжира? Забей! Прорвемся! Это тебя я говорю!
– Почему я пью, тебе не понять.
– Объясни, может и пойму.
– Не могу я объяснить. Дай-ка ''микстуру''.
– Ром? Опять? Где ты его раздобыл?
– Ямайский. Контрабандный.
– Эн-Зе? Тогда был шторм.
– Я еле выпросил эту бутылочку у милейшего г-на де Сабле. Какой милый юноша этот де Сабле! И я, болван, когда-то хотел драться с ним! Он сегодня с утра зашел, спросил, не надо ли мне чего-нибудь. И, поскольку док разрешил посещения, любезный помощник капитана протащил сюда контрабандой контрабандный ром. Двойная контрабанда получается. А ты, как какой-то таможенник.
– Получишь ты свой ром, успокойся. Я не собираюсь выливать в море двойную контрабанду. Но сначала, пока ты хоть что-то способен понять…
– Да я все способен понять! У тебя какие-то новости? Что новенького на нашем корыте?
– ''Корыто'' прет в Алжир со скоростью от семи до девяти узлов.
В фордевинд ''Корона''прет, – заявляет Гугенот.
Врешь, ''Корона'' прет бакштаг, ошибаешься, дурак, – новый дистих Сержа.
– И пусть себе прет, – сказал Оливье, – И что?
– Сегодня утром к нам подошло торговое судно, и мы приняли на борт одного таинственного пассжира. А капитану отдали наши документы, так как судно возвращалось в Европу.
– А что за таинственный пассажир? – с любопытством спросил Оливье.
– Я его видел только мельком. Кажется, какой-то священник.
– Из Братства Святой Троицы?
– Вот уж не знаю. Но у меня сложилось впечатление, что наш новый пассажир не тот, за кого себя выдает, а какая-то важная персона. Судя по тому, как с ним разговаривали герцог и капитан.
Но это не моего ума дело. Вроде бы ученый или медик. Когда этот путешественник, представившийся как ''отец Сильван'', знакомился с экипажем, я сам разговаривал с капитаном.
– С Вентадорном?
– С испанцем, с того корабля. Я отдал ему наши бумаги и объяснил, что к чему… Пассажиром занялся герцог, а тут подошел де Сабле и поведал, что ты изнываешь от скуки и хочешь меня видеть. У меня как раз выдалась свободная минутка, и вот я здесь.
– И вот ты здесь. Так какого же черта ты злишься?
– Я не злюсь. Но ты и так из-за своих неумеренных возлияний вышел из строя на несколько дней. А нам пригодилась бы твоя помощь.
– Переводить ваши бумаги?
– Наши бумаги! Это очень важные документы. Раньше мы не отдавали отчета, насколько все серьезно. И вот что меня беспокоит,
Оливье… Если ты и на суше будешь продолжать вести такой образ жизни…
Оливье икнул. Рауль выразительно посмотрел на него и покачал головой.
– Да не буду я! – заверил Оливье.
– Дай мне договорить. Не перебивай, пожалуйста. Ты начальник охраны герцога. Это большая ответственность. Если, не дай Бог, по твоей вине с Бофором что-нибудь случится, ты мне больше не друг.
Понял?
– Я и так тебе не друг, – хрипло сказал Оливье.
– Я пытаюсь объяснить, а ты обижаешься. Ты не можешь быть выше каких-то мелочных обид? Мы не первый год знаем друг друга, и я считаю, что на тебя можно положиться, тебе можно доверять. Как и славного малого де Сабле, меня встревожило твое внезапное алкагольное отравление. Извини, если я как-то не так выразился, но как прикажешь понимать твои слова?
– Дай р-р-рому, Р-р-рауль! – попросил Оливье.
Рауль тихо выругался и вернул де Невилю бутылку. Оливье сделал жадный глоток. Рауль снова завладел ''двойной контрабандой''.
– Я отвечу на твой вопрос. Я пью, чтобы не думать, какая я сволочь. Я хотел быть твоим другом, Рауль. Ты отличный парень. Тебя все очень уважают. Ты…
– Я тупой! Я не понимаю, к чему ты клонишь?
– Это все из-за меня! Если бы не я, ты сидел бы у себя дома, и не ввязался в этот долбаный Девятый Крестовый Поход! Как говорил там Франсуа Вийон? ''Нет, лучше побалдеть, ребята, дома''. Вот потому-то я и пью. И все, что ты говоришь об опасной ситуации в Алжире и о документах Отцов Святой Троицы камнем ложится на мою грешную душу! Сволочь я! Сволочь самая распоследняя!
– Да ты глупец, мой бедный Оливье! При чем тут ты? Успокойся, и не вздумай проливать слезы, подобно милашке Вандому. Пьяные слезы.
