Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев
Городские ворота были закрыты. Стражники изумились, узнав Сфенкала по голосу, и, конечно же, поспешили его впустить. Их недоумение возросло, когда оказалось, что он примчался с целой компанией очень странных мальчишек, которые громко спорили и ругались друг с другом на греческом языке. При свете луны было не похоже, что вовсе это и не мальчишки – слишком уверенно они правили лошадьми. Сфенкал опасался, что удалая компания танцевальным своим искусством может деморализовать Святослава и вызвать ярость Кристины. Поэтому, доскакав до дворца, он эту компанию передал с рук на руки слугам, велев её накормить где-нибудь внизу, а сам побежал наверх, к Святославу.
Князь что-то обсуждал в большой зале с тысяцкими. Они ещё не ложились, хоть был предрассветный час. Также за столом сидела Кристина и три отличные музыкантки из разных стран – лютнистка, флейтистка и барабанщица-эфиопка. Им приходилось слушать беседу военачальников, ибо князь в любую минуту мог захотеть усладиться музыкой. Что же было темой беседы? Логично предположить, что тактика и стратегия, только вот загвоздка: на бледном лице Кристины была печать оскорблённой праведности, а три музыкантки самодовольно посмеивались, вкушая мёд и вино из золотых чаш. Посмеивались и девушки-виночерпии. Ну а дело всё было в том, что праведница Кристина ночь напролёт под музыку этих девушек изощрённо вертела задницей, а теперь Святослав и его соратники обсуждали задницы музыканток. Вот по какой причине праведность сделалась оскорблённой.
Когда ворвался Сфенкал, все эти оттенки тонкой игры благородных чувств растаяли в воздухе без следа, словно изумительные созвездия под лучами летней зари. Ещё бы – ведь при одном его появлении даже и со спокойным лицом все бы протрезвели мгновенно, а никакого спокойствия на лице полководца нельзя было рассмотреть. Сфенкал задыхался, так как бежал вверх по лестницам. Он не мог выговорить ни слова и целые полминуты просто глядел в глаза Святославу, который уронил чашу. Все остальные владели собой не лучше. Ратмир опомнился первым. Он предложил Сфенкалу присесть и выпить вина. Но тот вдруг заговорил:
– Святослав, беда! Цимисхий перешёл горы и взял Преслав. При штурме дворца уцелели я, Калокир, Рагнар, Мстислав со Стемидом, ещё десять человек и наша собака. Цимисхий движется вслед за нами на Доростол!
– Откуда ты знаешь, куда он движется? – перебил Святослав, – он вас отпустил?
– Нет, не совсем так. Мы заняли угловую башню и отказались сдаваться. Он предложил нам просто убраться вон. Вот и всё.
– А где Калокир? Где Рагнар? Где все остальные, которых ты перечислил? Да сядь ты, сядь!
Кристина закрыла лицо руками. Сфенкал, тем временем, сел за стол, взял из рук Ратмира кубок с вином, сделал три глотка и всё объяснил. Несколько секунд была тишина. Затем Святослав поглядел на воинов, будто те могли предложить что-нибудь особенное. Все тысяцкие сейчас же заговорили – сначала хором, но вскоре сами установили между собой порядок и высказались по очереди. Существенных разногласий, на первый взгляд, не возникло, только одни проявили сдержанность, а другие уже осматривали мечи – не нужно ли их точить. Лидул, как обычно, был резче всех.
– Что мы всё сидим? – крикнул он, вскочив, – на коней! Мы этих убийц сегодня же всех изрубим за один час!
– Лидул, – перебил Сфенкал, – сядь и помолчи! На нас идёт армия в двести тысяч.
– Так что же ты предлагаешь? Бежать? Или просить мира у этого негодяя Цимисхия?
– Я не стал просить у него никакого мира, когда мы были вдесятером против его полчищ! Речь о другом. Нам надо сейчас хорошо подумать, как будем вести сражение. Торопиться не следует, потому что у нас в запасе есть двое суток.
– Нет, три часа, – сказал Святослав, решительно поднимаясь, – и это – самое большее! Мы должны их встретить на полпути. Сфенкал, ложись спать! Через три часа ты проснёшься и поведёшь, как обычно, правое крыло конницы. Ну а вы идите и поднимайте дружину!
– Ах, Святослав! – с рыданием опустила руки Кристина, – какое страшное испытание! Это всё – за мои грехи! Вели своим тысяцким изрубить меня на кусочки, а этих девушек пускай высекут хорошенько и отдадут в монастырь!
Но три музыкантки… нет, всё-таки музыкантши, очень решительно заявили, что не хотят они в монастырь, да и на куски рубить никого не следует, несмотря на ханжество и паскудство – вполне достаточно втащить в спальнню и запереть, чтоб к чёртовой матери проспалась! Кристина заголосила, отстаивая своё предложение. Но усталые тысяцкие, не слушая голос праведности, поспешно вставали и выходили из залы. Остались только Свенельд, Сигурд, Куденей, Тудор и Икмор.
– Почему вы медлите? – с удивлением поглядел на них князь, – у вас есть какие-то предложения?
– Святослав, – пригладил усы Свенельд, – должно быть, мы все подумали об одном и том же. Сфенкал совершенно прав, не надобно нам идти навстречу Цимисхию! Пусть сражение будет здесь, у стен Доростола.
– Чтобы за ними спрятаться, если что? – вскричал Святослав, – этого не будет! Идите и поднимайте дружину!
Не через три часа, а гораздо позже, перед вечерней зарёй, конная дружина вышла из Доростола и устремилась на юг. Первая задержка в пути была возле деревеньки, где ждали на постоялом дворе Букефал, Калокир, Рагнар и другие пятеро. Издали уловив тяжёлую поступь десятков тысяч коней, друзья Букефала по-быстрому оседлали своих и выдвинулись навстречу дружине.
Слева, над медоносным морем долин, горел очень яркий, почти апрельский закат на две трети неба. Сблизившись, шестидесятитысячная дружина и очень маленький отряд всадников с Букефалом остановились. Букефал сразу узнал друзей, с которыми он не виделся целый год. Он стал их приветствовать громким лаем и беготнёй от одного фланга армии до другого. Все остальные молчали, следя за встречей Рагдая и Святослава. Не было человека, который не понимал, что это – прежде всего, конечно, их встреча. Никто бы не удивился, если бы эти двое выхватили мечи и начали убивать друг друга. Но вместо этого Святослав с трудом улыбнулся – с явным трудом, и проговорил:
– Рад видеть тебя, Рагдай! Спасибо, что бился на стороне Сфенкала.
– Иначе не могло быть, – отвечал Рагдай. Так произошла эта встреча. Ну а потом Святослав приветливо поглядел на Талута, который нарочно снял свой красивый шлем с полумаской, на троих тысяцких, на Малька, и двинул коня прямо к Калокиру, чтобы его обнять.
– Иоанн, ты как? Уцелел? Не ранен?
– Можно сказать, что нет, –
