Венеция. История от основания города до падения республики - Джон Джулиус Норвич
Пока все шло хорошо, и, когда до Хиоса дошла весть о приближении турецкого флота примерно из 50 кораблей, венецианцы еще больше воодушевились. К тому времени турки уже много лет изо всех сил избегали морских сражений, так что капитаны Дзено не особенно восхищались их искусством мореплавания, да и храбростью тоже. К несчастью, как раз в тот момент, когда капитан-генерал намеревался выйти из узкого пролива, отделяющего Хиос от материка, и выйти в открытое море, ветер стих, и воцарился полный штиль, во время которого бой был невозможен; а когда 20 сентября подул слабый бриз, он оказался попутным для турок, и те, видя опасность, быстро повернули домой и добрались до гавани Смирны прежде, чем венецианцы успели их догнать. Дзено, все еще готовый сражаться, встал на якорь на рейде перед гаванью; едва он это сделал, как на борту его флагманского корабля ему нанесли визит три местных консула, представлявших три европейские державы, не входившие в лигу, – Англию, Францию и Нидерланды; они просили его не рисковать жизнями и собственностью живущих в городе христиан и не устраивать неспровоцированных нападений и, как говорят, подкрепили свои уговоры «значительной суммой денег». Дзено согласился – возможно, во многом потому, что сам испытывал нехватку припасов, – и вернулся на Хиос[355].
Однако до великого морского сражения, которого так ждали большинство венецианских капитанов, оставалось совсем недолго. Султан, приведенный в ярость потерей одного из самых ценных прибрежных островов, отдал приказ вернуть Хиос любой ценой; в начале февраля 1695 г. получил сигнал к отплытию новый турецкий флот, состоявший из 20 самых тяжелых боевых кораблей, называемых султанами, 24 галер и нескольких галиотов. Антонио Дзено вновь вышел ему навстречу с флотом, который был примерно равен турецкому и в который входила довольно большая эскадра, отправленная мальтийскими рыцарями. Около 10 часов утра 9 февраля оба флота наконец вступили в битву у островов Спалмадорес в северной части пролива. Бой был долгим и ожесточенным; венецианцы совершили несколько выдающихся подвигов (турки, вероятно, тоже, однако их достижения не записаны в венецианских хрониках). Когда оба флота разошлись с наступлением ночи, несмотря на тяжелые потери с обеих сторон (венецианцы потеряли 465 человек убитыми и 603 ранеными), исход битвы все еще не был решен.
Оказалось, что этот бой был лишь первым этапом. Корабли обеих сторон встали на якорь вне досягаемости от выстрелов друг друга и целых десять дней выжидали и наблюдали. 19 февраля в спину туркам подул сильный северный ветер, и они вновь бросились на противника. Пока они сражались, ветер усилился до штормового, и море стало настолько бурным, что сделало близкое маневрирование невозможным. Венецианцы отчаянно пытались выйти на ветер, но постепенно турки вынудили их отступить по узкому проливу к стенам гавани. В такую погоду вход в порт был невозможен – по крайней мере, для тяжелых галеасов; они могли лишь дрейфовать на рейде, где их снова и снова обстреливали преследовавшие их турки. Потери венецианцев в этой катастрофе были огромными, турки же отделались сравнительно легко. Главнокомандующий созвал военный совет, но похоже, исход битвы был уже предрешен. Для охраны крепости не осталось достаточного числа людей, укрепления находились в плачевном состоянии, казна пустовала, а припасы подходили к концу. Турки обязательно снова атакуют задолго до того, как придет какая бы то ни было помощь, и в этом случае последствия будут катастрофическими. Лишь командующий сухопутными войсками барон фон Штайнау считал, что Хиос можно удержать, но с ним никто не согласился. К этому времени, если верить написанному тогда письму, автором которого почти наверняка был кто-то из присутствовавших[356], «капитан-генерал плакал как дитя; он совершенно пал духом и мог лишь повторять: “Делайте как знаете – все в ваших руках!”».
Вот так и вышло, что остров Хиос был завоеван, а меньше чем через полгода вновь потерян. Ночью 20 февраля все военное имущество, которое можно было увезти, погрузили на корабли, а оборонительные сооружения разрушили или разобрали – по крайней мере, там, где это стоило усилий. Утром 21 февраля флот вышел из гавани; вместе с военными, дабы избежать мести турок, уплыли и самые видные католические семьи – им даровали новые поместья в Морее в качестве компенсации за оставленное на Хиосе имущество. Даже с отплытием флота Венецию преследовали неудачи. Едва последний корабль обогнул мол, как один из самых важных уцелевших кораблей Дзено, Abbondanza Richezza («Изобилие и богатство»), нагруженный амуницией и оружием, налетел на подводную скалу. Все попытки снять с нее корабль потерпели неудачу, и его в конце концов пришлось бросить, оставив большую часть груза на борту.
Для венецианцев, которые совсем недавно праздновали захват Хиоса, новости о его потере стали поводом не столько для печали, сколько для гнева. Нашлось достаточно капитанов, свидетельствовавших о недостатках главнокомандующего – его нерешительности, робости, недальновидности, отсутствии инициативы и лидерских качеств. Сенат потребовал немедленно провести расследование, в ожидании которого неудачливого Дзено вместе с двумя его проведиторами и несколькими другими старшими офицерами привезли в Венецию в кандалах. Сам он умер в тюрьме 6 июля 1697 г., когда продолжалось расследование, однако успел написать в свою защиту длинное оправдательное письмо; впоследствии венецианское правительство опубликовало его – жест, который в осведомленных кругах сочли равным оправданию, однако официальные результаты расследования так и остались неизвестными.
К счастью для боевого духа венецианцев, к тому времени сменивший Дзено Алессандро Молин (при сухопутной поддержке великолепного барона фон Штайнау) добился некоторых заметных успехов. Он отбил попытку турок высадиться в Арголиде, а еще одно морское сражение у берегов Хиоса почти стерло воспоминания о прошлогоднем унижении. Затем последовала еще одна морская победа Венеции в 1697 г., а потом очередная, в сентябре 1698 г., у входа в Дарданеллы; с их помощью Венеция вернула себе, пусть и на время, фактический контроль над Эгейским морем; однако потеря Хиоса еще много лет мучила венецианцев.
Пока Венеция билась за интересы лиги в сражениях на Средиземноморье, ее союзники на севере не сидели сложа руки. В 1686 г. Карл, герцог Лотарингии, отвоевал у турок Буду, которая вернулась в состав Священной Римской
