Джеймс Клавелл - Шамал. В 2 томах. Том 2. Книга 3 и 4
Из нее вышел Ньюбери.
– Привет, Эндрю, – сказал он, но все они ошеломленно смотрели мимо него, потому что рядом с ним стоял Касиги, не иранец, и Касиги широко улыбался. Ньюбери между тем говорил озадаченно: – Я в общем-то не вполне понимаю, что происходит, но посол, иранский посол, отменил все в последний момент, так же как и шейх, и мистер Касиги заехал за мной, чтобы отправиться на прием в японское посольство, так что сегодня вечером никакой инспекции не будет…
Гаваллан издал ликующий клич, и в следующий миг все они сгрудились вокруг Касиги, пожимая ему руку, хлопая по плечу, благодаря его, говоря, смеясь, спотыкаясь друг о друга, а Касиги сказал:
– …И завтра никакой инспекции тоже не будет, даже если нам придется его похитить… – после чего раздался новый взрыв смеха и новые крики, а Скраггер принялся отплясывать хорнпайп.[39]
– Уррра Касиги…
Гаваллан протолкался к Касиги и по-медвежьи обнял его, крича ему в ухо, чтобы перекрыть весь этот гвалт:
– Спасибо, спасибо, клянусь Богом. Несколько ваших птичек будут у меня уже через три дня, остальные – к концу недели… – Потом добавил без всякого перехода: – Господь Всемогущий, извините меня на секундочку, я должен позвонить Маку, Дюку и остальным… с меня банкет…
Касиги смотрел, как он торопливо возвращается в здание. Потом улыбнулся про себя.
Больница. 18.32. Старк дрожащей рукой положил трубку на телефон, лучась от счастья, и вернулся на веранду.
– Черт меня подери, Мануэла, черт меня подери, победа, инспекцию отменили! «Шамал» получился, Энди не знает, как Касиги это сделал, но он сделал это и… Черт меня подери! – Он обнял ее одной рукой и прислонился к перилам. – «Шамал» получился, нам ничего не грозит, теперь мы выберемся отсюда и можем строить планы. Черт меня подери! Касиги, сукин сын, он сделал это! Аллаху акбар, – ликующе добавил он, не думая.
Солнце коснулось горизонта. Из города донесся крик муэдзина, всего один – бесподобный, манящий голос. Он влился в уши, заполнил все его существо, и Старк слушал, забыв обо всем на свете, чувство облегчения и радости перемешивалось с этими словами, с этим зовом, с бесконечностью – и он оставил жену и ушел. Мануэла беспомощно ждала, одна в целом мире. Так, с закатом солнца, она ждала, боясь за мужа, печалясь за него, чувствуя, что их будущее лежит на чаше весов. Она ждала так, как может ждать только женщина.
Зов прекратился. Теперь стало очень тихо, мир застыл неподвижно. Его глаза вбирали в себя старый город во всем его древнем великолепии, пустыню за ним, бесконечность за горизонтом. И теперь он увидел все это таким как есть. Гул взлетающего авиалайнера и крики чаек над морем. Потом стрекот вертолета где-то вдалеке, и он принял решение.
– Ты, – сказал он на фарси, – ты, я люблю тебя.
– Ты, я люблю тебя навсегда, – прошептала она, чувствуя, что сейчас расплачется. Она услышала, как он вздохнул, и поняла, что они снова вместе.
– Пора ехать домой, дорогая. – Он прижал ее к себе, обхватив обеими руками. – Пора нам всем ехать домой.
– Дом там, где ты, – сказала она, больше ничего не боясь.
Отель «Оазис». 23.52. Телефон, фальшивя, затрезвонил в темноте, вырвав Гаваллана из глубокого сна. Он нащупал трубку, включив лампу возле кровати.
– Алло?
– Привет, Эндрю, это Роджер Ньюбери, извини, что звоню так поздно, но то…
– О, все в порядке, я сказал звонить до полуночи, так что… как все прошло? – В аэропорту Ньюбери пообещал ему позвонить и рассказать, что произойдет дальше на приеме. Обычно Гаваллан в это время еще не спал, но сегодня он извинился и покинул праздничный стол сразу после десяти, заснув уже через несколько секунд. – Что насчет завтра?
– С восторгом сообщаю, что его превосходительство Абадани принял приглашение шейха провести завтрашний день на ястребиной охоте в оазисе Аль-Сал, поэтому с большой долей уверенности можно полагать, что он будет изолирован на целый день. Лично я ему не доверяю, Эндрю, поэтому мы настоятельно советуем вам вывезти вертолеты и людей как можно скорее и тише, а также прекратить здесь всякую деятельность на месяц-другой, пока мы не дадим знать, что все нормально. Хорошо?
– Да, отличная новость. Спасибо. – Гаваллан откинулся на подушку, чувствуя, что заново родился; постель была соблазнительна, сон манил. – Я уже и так планировал закрываться, – сказал он с огромным зевком. – Все подтверждения пришли, нас здесь не будет раньше, чем сядет солнце. – Он с самого начала услышал некую нервность в голосе Ньюбери, но отнес ее к общему возбужденному состоянию, подавил очередной зевок и добавил: – Мы со Скраггером будем последними, полетим в Бахрейн вместе с Касиги, чтобы проведать Мак-Айвера.
– Хорошо.
– Как, черт возьми, тебе удалось провернуть такое с Абадани, я не знаю – да и не хочу знать, – но весь наш коллектив снимает перед тобой шляпу.
– А сейчас… э-э… мне крайне неприятно сообщать тебе дурные вести вместе с хорошими, но мы только что получили телекс от Хенли из Тебриза.
Сонливость Гаваллана как рукой сняло.
– Неприятности?
– Боюсь, что да. Звучит все это странно, но вот что в нем говорится. – Послышался бумажный шелест, потом: – Хенли пишет: «Нам сообщают, что вчера или прошлой ночью на жизнь Хаким-хана было совершено какое-то покушение, предполагается, что капитан Йокконен каким-то образом к нему причастен. Прошлой ночью он бежал из Тебриза в сторону турецкой границы на своем вертолете, забрав с собой жену, Азадэ, против ее воли. От имени Хаким-хана был выписан ордер на его арест за покушение на убийство и похищение. Сейчас в Тебризе идут постоянные бои между соперничающими группировками, поэтому проверить точность информации несколько затруднительно. Дополнительные подробности будут высланы сразу же по их появлении». Все. Поразительно, ну? – Молчание. – Эндрю? Ты слушаешь?
– Да… да, слушаю. Я просто… просто… э… пытаюсь собраться с мыслями. А ошибка исключена?
– Я почти не сомневаюсь, что исключена. Я срочно затребовал дополнительные подробности; возможно, завтра мы что-нибудь узнаем. Я предлагаю вам связаться с финским послом в Лондоне, поставить его в известность. Телефон посольства 01–7668888. Мне жаль, что так все вышло.
Гаваллан поблагодарил его и, ошеломленный положил трубку.
ВОСКРЕСЕНЬЕ
4 марта
ГЛАВА 72
Турецкая деревня. 10.20. Азадэ проснулась как от толчка. Какое-то мгновение она не могла вспомнить, где находится, потом комната проступила отчетливо – маленькая, бедная, с жестким соломенным матрасом на кровати, чистым, но грубым бельем и одеялами, – и она вспомнила, что это была деревенская гостиница и вчера на закате, несмотря на ее протесты и нежелание покидать Эрикки, майор и полицейский проводили ее сюда. Майор не принял ее отговорок и настоял на том, чтобы поужинать с ней в крошечном ресторанчике, который опустел сразу же, как только они там появились.
