Псевдоним «Эльза» - Виктория Борисовна Дьякова
Зина только молча кивнула, но Маренн видела, тонкие пальцы сжали кружевной платок.
– Скажу вам прямо, как вы просите, – ответила она, помедлив. – Процесс зашёл довольно далеко. Рентгенография показала значительное утолщение кости и образование нескольких полостей с присутствующими в них секвестрами, очагами некроза. Воспаление охватывает всю кость, уже задеты тазобедренный и коленный суставы. Однако положительным моментом является то, что проникновения некротических бактерий в мягкую ткань не обнаружено, свищей нет, и костный мозг пока не задет, что очень важно. Это значит, что лечение займёт достаточно продолжительное время, но шансы на выздоровление высокие. Скорее всего, причина заболевания – это нарушение асептических процедур при предыдущей операции. Инфекция была занесена в кость, но она подавлялась организмом до определенного момента. Общее ослабление, возрастные изменения нарушили баланс, и начался воспалительный процесс. Хорошо, что мы схватили его сейчас. Дальше всё развивалось бы намного драматичнее, – заключила она. – Так что новости не очень приятные, но они не безнадежные.
– Испытывая такие боли, каких хороших новостей можно ожидать? – Маша опустила голову, напряжение спало. – Я очень боялась, что мне придется распроститься с ногой.
– Что ты! – Зина всплеснула руками. – Как ты могла такое думать!
– Я просто не хотела тебя пугать. Но я всерьез опасалась этого, – призналась Маша. – Так что любое известие, что нога сохранится и я смогу ходить, пусть даже прихрамывая, но без этой ужасной боли, – для меня радость. Я же смогу ходить, мадам де Кле? – она вскинула на Маренн глаза, внезапно испугавшись.
– Вполне, – невозмутимо ответила та. – Даже и не прихрамывая, а вполне нормально. Даже бегать сможете, если захочется, – она улыбнулась. – Но для этого придется пережить ещё одну операцию, – сообщила уже серьёзно. – Кость надо вскрывать, чистить. Затем продолжительная антибактериальная терапия, чтобы подавить инфекцию окончательно и избежать рецидивов в будущем.
– Это случится завтра? – спросила Зина негромко.
– Нет, не завтра, ни в коем случае, – успокоила её Маренн. – К операции надо подготовиться. Это займёт ещё дня два. Надо провести общие исследования, подобрать наркоз. Действовать наспех, это только обеспечить осложнения в будущем. Операцию назначим на 29-е. А пока стационар, медикаментозное лечение, анализы.
– Мне бы хотелось поскорее, – Маша вздохнула. – Теперь, правда, когда я пью лекарства, которые вы привезли, мадам де Кле, боли не так меня мучают, как раньше. Но хочется поскорее избавиться от всего этого.
– На этой неделе всё решится, будьте уверены, княжна, – Маренн наклонилась к ней и ободряюще пожала руку. – Я вам обещаю.
* * *
«Советское правительство расценивает заявления Финляндской стороны, как отражающие глубокую враждебность правительства Финляндии к Советскому Союзу и призванные довести до крайности кризис в отношениях между сторонами. Советское правительство продолжает настаивать на том, что инцидент в Майниле был организован Финляндской стороной и является, по существу, нарушением пакта о ненападении. В связи с этим Советское правительство заявляет, что оно считает себя свободным от обязательств, взятых на себя в силу пакта о ненападении».
* * *
Украшенные позолоченной резьбой часы на камине пробили одиннадцать. За ажурной решеткой потрескивали березовые поленья. Небольшая гостиная в стиле рококо освещалась двумя настольными лампами на высоких ножках с вышитыми шелком абажурами. В приоткрытую дверь, выходящую на террасу, струился прохладный вечерний воздух. Всплески воды свидетельствовали о близком присутствии озера, из леса, обрамляющего его, доносилось уханье ночных птиц.
– Этот дом принадлежит русскому генералу Добровольскому. Он любезно предоставил его нам для встреч, которые мы не желали бы афишировать. Прошу вас, фрау Сэтерлэнд, проходите. Присаживайтесь.
Подчинённый Шелленберга гауптштурмфюрер СС Курт Росслинг любезно указал жестом на обитое бледно-розовым бархатом кресло перед камином.
– Я получил шифровку из Берлина. Очень рад познакомиться, – сообщил Росслинг.
– Взаимно.
Маренн прошла в комнату, туфли утопали в ворсистом розовом ковре, которым был покрыт пол. Она села в кресло. Гауптштурмфюрер расположился напротив.
– Прежде наша основная резидентура располагалась в Таллине, – продолжил он. – Но после того как в Эстонию нахлынули большевики, пришлось перебазироваться сюда. Конечно, всем здесь заправляет Канарис, он давно наладил тесные контакты в этом регионе. У него здесь располагается целая организация, «Бюро Целлариуса», которая полностью сориентирована на борьбу с большевиками. Однако группенфюрер Гейдрих настоял, что штурмбаннфюрер Шелленберг должен иметь здесь самостоятельную резидентуру. Правда, все свои действия мы вынуждены согласовывать с абвером, но в этом есть определенный смысл. Они очень аккуратно отслеживают то, чтобы никакая информация не попала на стол фюрера, не пройдя через их руки. Однако рейхсфюрера это не устраивает. И мы стараемся всё-таки действовать независимо, когда предоставляется случай.
– А сейчас? – спросила Маренн.
– Сейчас после заключения пакта ситуация осложнилась, – Росслинг покачал головой. – Раньше мы переправляли сообщения по почте с применением тайнописи и через курьеров на немецких морских судах или же по каналам посольства. Но после того как большевики взяли под контроль порты Прибалтики, пользоваться судами стало невозможно, так как корабли по их требованию тщательно обыскиваются властями, а за членами команд, сходящими на берег, ведётся неослабное наблюдение. Приходится, засучив рукава, браться за прокладывание новых каналов связи, а также искать новые, свежие источники сведений. Для нескольких очень важных людей, которые остались на территории Прибалтийских стран, нам удалось получить дипломатические паспорта, и сейчас они работают под прикрытием посольства. Так что они остались недосягаемы для большевиков. Это я считаю, спасло ситуацию. Что касается Финляндии, здесь пока препятствий нет. – Росслинг наклонился и, взяв блестящую стальную кочергу, поворошил дрова в камине; в воздух взвились яркие искры. – Абвер здесь заручился полной поддержкой властей. Адмирал Канарис и его ближайшие помощники Пикенброк и Бентивеньи ещё с 1936 года регулярно приезжали сюда, проводили переговоры с представителями финской разведки. Свенсон, который сейчас контактирует с нами, оказывает нам всеобъемлющую помощь. Абвер полностью держит в поле зрения Балтийский фронт, войска Ленинградского военного округа, части, дислоцированные в странах Прибалтики. Опираются в основном на бывших царских офицеров, местных националистов. Естественно, мы тоже не сидим без дела. Некоторое время назад нам совместными усилиями удалось продвинуть нашего человека в большевистском посольстве и практически блокировать их резидента. Это было непростой задачкой, – Росслинг усмехнулся. – Но нам повезло. Удалось сделать так, что он вошел в доверие к супруге резидента госпоже Рыбкиной, или Ярцевой, как её здесь именуют. Это очень ценное приобретение. Все их действия у нас – как на ладони.
– Я не имею отношения к разведывательной деятельности, но мне кажется, – осторожно заметила Маренн, – что если резидент практически блокирован, как вы сказали, в Москве это не могут не заметить. Они должны предпринять какие-то действия.
– Естественно, – подтвердил Росслинг. – Мы ждем их посланца. Трёх мы уже поймали,
