Трагедия королевы - Луиза Мюльбах
— Вы неверно выражаетесь! — прервала графиня. — Эти деньги были обещаны мне в приданое самой госпожой Буленвилье, я и взяла их с собой!
— Женившись на дочери поденщика, граф Ламотт с трудом содержал жену, — продолжал председатель, — но он очень счастливо играл в карты и по подозрению в шулерстве был выгнан из полка. Тогда муж отправился со своими картами в путешествие по Южной Франции, а жена — в Париж поправлять обстоятельства. Вот правдивый ответ на мой вопрос, кто вы такая.
— Вы забыли прибавить, что я — подруга кардинала де Рогана и поверенное лицо Марии-Антуанетты Французской и что они сделали из меня козлище отпущения за свою вину. Вся моя вина в том, что я помогла королеве добыть бриллианты, а влюбленному кардиналу — приблизиться к предмету его любви. Он должен признаться, что был на свидании, поцеловал руку своей возлюбленной и получил розу с ее груди. В чем же тут моя вина?
— В обмане, в утайке денег, в клевете, в воровстве, — строго ответил председатель, — вы обманули кардинала, подделали почерк королевы, хитростью завладели бриллиантами.
— Все лгут на меня! — гневно закричала графиня, топая ногами. — Но правда выйдет на свет Божий!
— Да, правда выйдет на свет Божий, — повторил председатель де Лэгр, — прошу теперь истца королевы, господина де Барильона, заявить свое обвинение.
Генеральный прокурор поднялся с места и при мертвом молчании присутствующих сказал длинную речь. Он обрисовал графиню де Ламотт Валуа хитрой и ловкой искательницей приключений, сперва обращавшейся с просьбами о помощи ко всем влиятельным лицам, затем заручившейся участием доброго и доверчивого кардинала де Рогана, который лично посетил ее в бедной мансарде и пожелал помочь ей. Она сумела завладеть его расположением и доверием и, узнав о стремлении Бемера продать королеве драгоценное ожерелье и о безграничной преданности и горячих чувствах кардинала к королеве, построила на этом свой план, который и удался ей. Кардинал не усомнился ни в фальшивой расписке, ни в письмах, якобы написанных королевой, и таким образом бриллианты были куплены и оказались в руках интриганки. Она вынула камни из оправы, разломала и продала ее за пятьдесят тысяч франков, купила на эти деньги особняк, роскошно обставила его, завела прекрасную конюшню. Кардинала она продолжала принимать в скромной мансарде своего же особняка и, когда он положил ей пенсию в четыре тысячи франков, со слезами благодарила его. Затем она начала получать дорогие подарки от своего мужа, который во время интриги скрывался в Париже и помогал ей. Когда она разбогатела, де Ламотт отправился в Лондон, «по семейным делам», но на самом деле для того, чтобы продать несколько камней из ожерелья, что в Париже было бы опасно. Из Лондона он прислал жене драгоценные подарки. Затем супруги купили в Барсюр-Об великолепный замок, куда вывезли из Парижа роскошную обстановку и где поселились. Там и была арестована искательница приключений, а ее муж вместе с ее другом, так называемым графом Калиостро, успел скрыться. Золотых дел мастер, купивший сломанную оправу, найден; Бемер и Бассанж признали остатки оправы и камни, проданные Ламоттом в Лондоне; таким образом, все факты мошенничества установлены, и Ламотт Валуа уличена в похищении драгоценности, в обмане и — что важнее всего — в подделке почерка королевы в расписке и письмах, что повлекло за собой новое обвинение: в оскорблении величества, так как священная особа королевы Франции была замешана в сети лжи, причем ее величество была выставлена героиней бесчестной любовной интриги.
— Королеву нечего и выставлять такой героиней, — с громким смехом воскликнула графиня, — она и есть такая, так как ездит на маскарады в оперу в наемном экипаже, гуляет по Версальскому парку инкогнито, садится на скамейки с чужими солдатами, болтает с ними! Австриячке нечего удивляться, если ее примут за героиню любовного романа! Но здесь не роман, а истина, и я невиновна в оскорблении величества; у меня есть доказательства: кардинал получал от королевы письма, расписки, был у нее в Версале, получил от нее розу… Бог справедлив, Он не допустит, чтобы невиновная пострадала вместо виновной!
— Вы правы, Он не допустит этого, — сказал генеральный прокурор, пристально взглянув на торжествующую графиню. — Он не допустит, чтобы ваша адская интрига была принята за правду, Он сорвет маску невиновности с вашего преступного лица.
— Какие высокие слова! — с дерзким смехом воскликнула графиня. — Однако это — еще не доказательства!
— Сейчас перейдем и к доказательствам, — спокойно возразил Барильон, — пристав, введите свидетельницу.
Пристав отдал дежурному у дверей какое-то приказание; тот вышел, затем вернулся и прошептал что-то на ухо приставу.
— Свидетельница просит о снисхождении, — громко заявил пристав, — так как ей придется отлучиться на несколько часов от своего младенца, то она просит обождать несколько минут, пока она покормит его.
И судьи обождали: закон человеческий уступил закону природы.
Наконец дверь отворилась, и зрители не могли удержаться от крика изумления, неожиданности, любопытства: в зал вошла королева Мария-Антуанетта!
Это были ее стройная, величественная фигура, ее цветущее лицо, ее большие серо-голубые глаза, ее прекрасные каштановые волосы над высоким лбом, причесанные так, как обыкновенно причесывал ее величество парикмахер Леонар. Костюм вошедшей был совсем такой, какой носила королева, гуляя в Версальском парке: белое платье, опоясанное голубым шелковым кушаком, на голове кружевной чепчик. Даже зрительницы на трибуне, часто видавшие вблизи королеву, не усомнились, что это — она.
— Сама королева является свидетельницей! — заговорили они. — Какое безумие, какой скандал!
Никто не заметил, как Ламотт Валуа испуганно вскочила со стула, точно стремясь убежать от этого явления; но пристав зорко следил за нею и схватил ее за руку.
— Зачем вы встаете, когда вам сказано, чтобы вы сидели смирно?
— Я встала, чтобы, как добрая подданная, приветствовать поклоном королеву, — ответила графиня, оправившись от волнения, — но так как вижу, что никто не встает, то и я опять сяду. — И она
