Бернард Корнуэлл - Медноголовый
Ночная мгла опустилась милосердно скрыв свидетельства человеческой жестокости и насилия, но стоны продолжали доноситься от подножия обрыва, где десятки северян истекали кровью и умирали. Адам хотел спуститься к ним, помочь, чем сможет, однако был остановлен грубым ругательством, подкреплённым вспышкой и грохотом выстрела, что вызвал новую вспышку пальбы со стороны южан. И стонов стало больше, и всхлипов, и рыданий.
Вокруг Адама горели костры, около которых сидели торжествующие победители, растягивая губы в дьявольских ухмылках. Они ограбили мёртвых и обобрали пленных. Полковник 20-го Массачусетского Ли вынужденно уступил свой нарядный, обшитый галуном мундир погонщику мулов из Миссисипи, который теперь сидел у огня и жадно ел, вытирая текущий по рукам жир полами шитой у дорогого портного полковничьей куртки. В ночном воздухе разносился крепкий дух виски, смешиваясь с кислой вонью крови и сладковато-тошнотворным запахом начинающих разлагаться трупов. Немногих своих погибших южане похоронили на лугу, полого стелющемся к югу, на Катоктен-Маунтин. Северян же, исключая нескольких не найденных в подлеске, собрали и свалили в кучу дожидаться утра, когда присланные с окрестных ферм чернокожие выкопают яму, достаточно глубокую, чтобы вместить всех янки. У ближайшего к груде окровавленных тел костерка играла скрипка, и пели, негромко, печально, солдаты.
Господь, пришёл к выводу Адам, отвернулся от этих людей. Так же, как и они отвернулись от Него. Сегодня, на обрывистом берегу Потомака, они дерзнули уподобиться Богу, самовольно решая, кому жить, кому умереть. Они отдали себя злу. И не имело значения то, что кто-то из них сейчас молился или облегчал страдания побеждённых. Все они, убеждён был Адам, опалены смрадным дыханием дьявола.
Дьявола, намертво вцепившегося в Америку и тянущего лучшую страну на земле к себе в зловонное логово. Адам, казня себя за тот компромисс, когда он согласился с тем, что Югу нужна военная победа (дабы облегчить дальнейшие переговоры о мире), вдруг ясно осознал: он должен сделать выбор. Здесь и сейчас. Нелёгкий выбор, чреватый разрывом с родными, друзьями, соседями. И любимой. Ну и пусть, ожесточённо подумал Адам. Лучше потерять Джулию, чем потерять душу.
С войной надо покончить, в этом сомнений у Адама не было. Он пытался предотвратить её начало, работая в Христианской Миротворческой комиссии, но горстка добродетельных верующих людей была бессильна остановить охватившее страну безумие, поэтому Адам намеревался покончить с войной посредством самой войны. Он предаст Юг, ибо только предательство — единственный путь спасти страну. Он окажет Северу любую помощь, какую только сможет оказать, будучи адъютантом одного из командующих армий Юга.
Адам стоял на коленях во тьме и знал, что молитва его услышана. Знал, потому что в душе его, наконец, воцарился покой — знак того, что принятое им решение правильно. Он предаст свою страну заклятым врагам во имя Господа и ради Америки.
Мертвецы дрейфовали вниз по тёмному Потомаку к Чесапикскому заливу и океану. Часть трупов прибило к камням водопада Грейт-Фоллз, другие миновали пороги, и их вынесло к опорам моста Лонг-Бридж, по которому проходило шоссе, ведущее из Вашингтона в Виргинию. Вода смыла кровь и грязь с покойников, и на следующий день, когда вашингтонцы вышли к реке, их взорам предстали их ушедшие на войну близкие, с бледной, напитавшейся влагой кожей и телами, раздутыми от газов так, что полопались швы и отлетели пуговицы нарядной синей формы.
А в Белом Доме президент оплакивал гибель друга, сенатора Бейкера, в то время как Юг, видя руку Господню в одержанной на реке победе, возносил Ему хвалы.
Листва пожухла и опала, укрыв багряно-золотым ковром свежие могилы на Боллз-Блеф. Полки южан передислоцировали от реки на зимние квартиры под Ричмондом, против которого, как трезвонили газеты, северяне сосредотачивают армию. Генерал-майор МакКлеллан, прозванный «юным Наполеоном», хвастал, что добьётся от своего умножающегося воинства идеальной выучки и дисциплины. Стычка под Боллз-Блеф наполнила северные церкви скорбящими родственниками, но Север утешал себя тем, что отмщение близко, ибо весной превосходно вымуштрованная армия МакКлеллана предаст Юг огню и мечу. Флот же Союза весны не дожидался. В Южной Каролине, за островом Хилтон-Хед, военные корабли проложили себе дорогу в пролив Порт-Ройал-Саунд и высадили десант, выбивший мятежников из стерегущих гавань Бофор-Харбор фортов. Северный флот блокировал побережье Конфедерации, и, хотя южные журналисты старались преуменьшить военное значение порт-ройалской неудачи, в рабских бараках Юга тайком торжествовали. И торжествовали ещё больше после большого пожара, уничтожившего Чарльстон. «Сам ангел мщения покарал грешников пылающим мечом!» — так трактовали данное событие пасторы северных церквей, и те же пасторы ликовали, когда военный корабль северян, презрев морские законы, остановил британское почтовое судно и пленил двух плывших из Ричмонда в Европу уполномоченных Конфедерации. На Юге тоже нашлись оптимисты, радостно воспринявшие весть об этом, предрекая, что после такого плевка в рожу заносчивые лорды точно пришлют весь флот Её Величества к американским берегам. В декабре прогнозы оптимистов, казалось, начали сбываться: ричмондская пресса с удовлетворением сообщила о прибытии в Канаду дополнительных пехотных батальонов на случай, если Север дерзнёт вступить в войну с Англией, а не поспешит вернуть с извинениями двух похищенных с её судна пассажиров.
Снег лёг на горы Блю-Ридж, выбелив могилу жены Томаса Труслоу и завалив дороги в западную часть Виргинии. Часть эта бросила вызов Ричмонду, отделившись в самостоятельный штат, мигом примкнувший к Союзу. Вашингтон праздновал отпадение Западной Виргинии, видя в нём первую ласточку скорого развала Конфедерации. Бесконечные колонны новобранцев маршировали по Пеннсильвания-авеню, спеша в учебные лагеря на территории оккупированной северной Виргинии, где «юный Наполеон» делал из рекрутов сверхсолдат. Каждый день из северных литеек привозили новые пушки, выстраивая их в десятки рядов у здания Капитолия, в лучах зимнего солнца слепящего белизной стен под неоконченным, покрытым строительными лесами куполом. Северные газеты самоуверенно пророчили конец Конфедерации, которая скоро обратится в пыль, будто мёртвое трухлявое дерево.
А в столице Юга царило уныние. Зима принесла дурные вести и дурную погоду. Рано выпал снег, похолодало, и янки всё туже сжимали петлю блокады на шее Конфедерации. Адам Фальконер, воспринимавший новости об успехах северян с удовлетворением, за две недели до Рождества приехал на каменные пристани Рокетс-лэндинг. Ветер гнал по воде серые волны и стенал в оснастке судна, которое раз в неделю под белым флагом перемирия ходило из Ричмонда вниз по реке Джеймс-ривер, проходя мимо удерживаемого южанами форта Друри-Блеф, к Аппоматоксу, а оттуда до Хэмптон-Роудз к причалам форта Монро. Находящийся в доброй сотне километров от Ричмонда форт стоял на виргинской земле, но хозяйничали там с начала войны северяне. В форте пароход высаживал пленных северян и забирал обменянных на них южан.
