Григорий Кроних - Неуловимые Мстители. Наследство Эйдорфа
– Да, комфорта поубавилось, – заметила Натка, не зная, куда пристроить оружие.
– Дафайте сюда, – вежливо улыбаясь, протянул руку Вернер.
– Лучше я подержу, – Петька перехватил автомат и положил на колени.
– Не доферяете? – Альберт отдернул руку. – Как хотите.
– Вот именно, – проворчал Петя.
– Осторожность – мать мудрости, – примирительно сказал Юра. – Вашей форме трудно доверять, Вернер.
– Ничего, скоро мы оденемся одинакофо…
Когда они отъехали, над складом уже вился легкий дымок.
– Зля подозгли, налод сбезится, – сказал Константин, – а так до смены сасовых было бы тихо.
– Не зря, – отозвался Юра, – пропажу формы могли бы заметить через час, а через два началась бы усиленная проверка на дорогах. А теперь это просто диверсия.
На обратном пути, не доезжая до Юзовки, Сапрыкин свернул на проселочную дорогу. Несмотря на недовольство Вернера, ему завязали глаза и в таком виде доставили в партизанский отряд.
– Что фы теперь скажете, Юрий? Береженого Бог бережет?
– Вроде того, – согласился хлопец и снял повязку.
Лейтенант обнаружил, что стоит в лесу, а перед ним прямо в земле находится дверь.
– Что, землянок никогда не видал, мил человек? – спросил Василий Кузьмич, несостоявшийся староста. Он обжился в отряде, выполнял мелкую, но нужную работу и старался держаться поближе к кухне, где попеременно командовали хорошие знакомые: Настя и ее тетка Анисья.
– Если фы так жифете и так фоюете… – Вернер покачал головой. – Фюрер фойну с Россией проиграет.
– И я так думаю, – согласился старик, – Гитлер капут!
– Пошли, – подтолкнул лейтенанта Петя, – некогда лясы точить.
Внутри землянки оказалось не так плохо, как можно было предположить по названию. Стены и потолок выложены бревнами, керосиновые лампы давали достаточно света, чтобы разглядеть присутствующих.
– Как машина, Матвеич? – спросил командир.
– Зверь! Механизм новый, не подведет, – отозвался старый рабочий. – И номера мы сменили.
Даня посмотрел на щурящегося немца.
– Я – Ларионов, командир партизанского отряда.
– Я догадался, – сказал Вернер. – А фы – Цыганков. Угадать не трудно!
– А ты тот гад, что Оксану сцапал? – насупился Яков.
– Брек, драться не будем. Как все прошло?
– Нормально, – сказал за всех Петька. – Костя молодец.
– Сплошные чудеса, – пробормотал Яша. – Кирпич воюет, гестаповец грабит немецкие склады. Что же дальше будет?
– Вот это и обсудим, – предложил Даниил, – через полчаса пора выступать.
– Сначала покажите, есть ли у фас планы здания гестапо, – сказал вдруг Вернер, – иначе я сотрудничать отказыфаюсь!
– А что расстреляем – не боишься?
– Сначала чертежи, – твердо заявил немец.
* * *– Герр Овечкин, откройте дверь! – унтер требовательно крутил звонок. Гестапо не привыкло долго торчать перед дверью. Наконец послышались шаркающие шаги.
– Кто там?
– Гестапо, нам нужно с вами поговорить.
– Вы серьезно? – Петр Сергеевич ухмыльнулся. – Значит, верно: если гора не идет к Магамету, то он – к горе?
– Прекратите болтать и откройте дверь! – унтер начал терять терпение.
– Пошел ты… – прошептал капитан по-русски, поднял револьвер на уровень груди и трижды выстрелил.
Унтер и солдат, стоявший рядом, свалились на пол.
– Что? Взяли русского офицера, колбасники? – Овечкин шагнул за косяк, и тут же автоматная очередь превратила три дырки на двери в частый пунктир. Потом стало тихо.
Петр Сергеевич зарядил недостающие три патрона, подтянул кресло-качалку на середину комнаты так, чтобы видеть и дверь, и окно одновременно. Ждать пришлось долго, их контора находилась в центре, а Петр Сергеевич жил на скромной окраине.
Сначала за дверью послышалась тихая возня. Капитан дважды выстрелил, там раздался стон. Затем взрыв гранаты добил раненого и вынес дверь. Сквозь дым и пыль солдаты ринулись вперед, стреляя перед собой наугад. Раненный в ногу и грудь, Овечкин вместе с креслом опрокинулся на пол и успел еще трижды нажать на курок…
…А в далеком от Кельна городе, в своем кабинете, сидел штурмбаннфюрер и ждал вестей от своих коллег.
Чтобы его не посмели обвинить в предвзятости (у Вернера действительно были высокие покровители), начальник гестапо решил не трогать лейтенанта, пока не соберет достаточно компрометирующих материалов о нем и его отце. Если к показаниям Славкина присоединится еще один свидетель, то Вернер не на фронт пойдет, а под трибунал и получит расстрел. Это более верное средство, чем русская пуля. Но, хоть и уверен штурмбаннфюрер в своих расчетах, мысль о том, что было бы лучше сразу посадить наглеца в подвал, почему-то не давала ему покоя.
18
Теперь Вернер сам вел «опель», с ним ехали Даниил и подростки, а Сапрыкин сел за руль грузовика, в кузове которого разместились двадцать партизан, переодетых в украденную форму. На посту, где проверяли документы при въезде в город, лейтенант сказал откозырявшему к апралу:
– Там сзади грузовик, это мои солдаты, можете не трудиться.
– Так точно, господин офицер!
Обе машины медленно проехали мимо вытянувшегося капрала. Тот проводил серые шинели в кузове недоумевающим взглядом. Вечно эти спецслужбы намудрят: то своих переоденут в пехоту, то обычный взвод вдруг отправят жечь деревню.
Мини-колонна повернула на улицу Пролетарскую и остановилась, машины потушили фары. Партизаны спрыгнули с грузовика и оцепили все здание гестапо кроме парадного входа. Яков проверил посты и доложил командиру.
– Едем? – спросил Вернер и надавил акселератор.
– Погоди, – Даниил протянул ему табельное оружие. – С пустой кобурой как-то ненатурально.
– Спасибо за доферие, – улыбнулся Альберт, затем снял «вальтер» с предохранителя и передернул затвор.
«Опель» подкатил к подъезду гестапо. С озабоченным видом Вернер шагнул на крыльцо.
– Ночью не положено, господин лейтенант, – часовые загородили дорогу.
– Идиоты, партизаны в городе! – Вернер отстранил солдат и вошел в здание.
– Погодите, герр офицер… Партизаны?! – часовые невольно повернулись к Вернеру. В тот же миг Даня и Яша приставили им к спинам револьверы. Часовых впихнули в помещение.
– Руки вверх! – скомандовал Альберт, выхватывая пистолет из кобуры. – Кто двинется – стреляю без предупреждения!
Четверо фашистов дежурного наряда замерли от неожиданности. Следом за командирами вошли Петька, Натка и Юрка, они забрали у часовых и дежурных оружие.
– Сколько еще солдат в здании?
– Двенадцать, э-э-э… четырнадцать! – начальник наряда трясся, как в лихорадке.
– Так двенадцать или четырнадцать? – погрозил «вальтером» Альберт.
