Сбежавший из вермахта - Михаил Николаевич Кубеев
Эрих шепотом сообщил своим коллегам, что знакомая соседка, работница почты фрау Вильде, со слезами на глазах рассказала ему, что зимой 41-го под Москвой были обморожены многие солдаты вермахта. Ее старший сын Франц, пулеметчик, на своей танкетке подъехал к границе самой Москвы и подорвался на мине. Ужасные русские всех танкистов расстреляли… Варвары! Он так и остался там у городка со странным названием Химки, замерз навечно в русских снегах. Бедный Франц!
Артисты горестно повздыхали. Знаток военных действий на Востоке Гамлет-Макс добавил, что и его племянник вернулся из России тоже покалеченным, пальцы правой кисти бездействовали. Инвалид. Ужас, что он теперь будет делать? Да, друзья, продолжал Макс, к сожалению, линия нашего фронта почему-то отползла от Москвы, сместилась на юг, считай на шестьсот километров. Что все это значит?
Клавдий-Йозеф всех подбодрил. Он заговорил о сотнях тысяч русских солдат, захваченных в плен. Их столько, что никто не знает, что с ними делать. Пленных, конечно, направят в Германию. Но стоит ли гнать в цивилизованную страну такую массу голодных оборванных людей? От них смрад, болезни. С ума можно сойти. Представьте себе, тысячные толпы голодных русских пройдут по улицам уютного Франкфурта или Берлина. Где они будут испражняться? По дороге? Все загадят. Они питались одной травой.
– Нет-нет, – возразил Эрих. – Пусть приходят. Дадим им работу. – Он посмотрел на лица удивленных коллег. – Они трудились бы за кормежку. Разве не нужна нам дармовая рабочая сила? Строили бы дороги.
– Какие они работники? – перебил его Йозеф. – Дикий народ. Ничего они не умеют, немецкого языка не знают, как будем им все переводить, объяснять? Может быть, их в наш театр пригласить на репетицию?
– Ха-ха! – рассмеялись все. – Этого еще не хватало.
– Нет, почему, среди них есть неплохие работники, – заметил Макс. – Только их надо кормить, одевать.
– Одевать в немецкое платье? – прервал его Йозеф. – Сделать похожими на нас? И где нам взять столько одежды? Нет-нет, пусть остаются у себя дома, пусть в России строят нам дороги…
Все согласились, что будет лучше всего, если русские пленные останутся у себя дома и начнут строить дороги, тогда воевать станет гораздо легче. А когда немецкие войска захватят Москву, то туда можно будет отправиться к ним… на гастроли. Все снова смеялись. Усталые, они уже дремали за столом. Как расходились, Эрих не помнил.
Он приперся в театр к назначенному времени, девяти утра. Чувствовал себя разбитым, голова гудела, как колокол. В зрительном зале собралась почти вся труппа. Профессор Ламмер отдавал указания двум женщинам: королеве-матери – Эрне Мюллер и Офелии – Луизе Блюм, обладавшей приятным певческим голосом, которую в своей среде звали Блюмхен – цветочек и с которой у Эриха закрутился роман. Наставления Ламмера прослушали также вельможа Полоний и его сын Лаэрт. Не было только ведущих актеров, принца Гамлета – Зиберта и короля Клавдия – Хуберта. Куда они запропастились? Помчавшийся к обоим на дом на велосипеде курьер вернулся с неутешительной вестью, ни тот ни другой после вчерашней репетиции в театре домой не возвращались. Родственники не знают, что и думать. На часах уже одиннадцатый. Где искать пропавших? В больнице, в морге? А если они нарушили запрет появления на улице после двенадцати часов ночи, если попали в полицию? Запахло скандалом. Это было не только нарушение трудовой дисциплины, но и полицейского режима, значит, ставило под угрозу спектакль, о котором знал весь город. Весь бургомистрат во главе с обер-бургомистром, партийные лидеры – все собирались прийти на премьеру. За срыв спектакля не просто наказывают, выгоняют. А если об этом узнают в Немецкой государственной театральной палате? Не приведи господи…
Профессор Ламмер заметно нервничал. Наконец он принял решение – репетировать без обоих негодяев и приказал раздвинуть занавес. Тяжелый темно-синий бархат разъехался в обе стороны. На сцене появилась мрачная зала с узкими окнами-бойницами. Пустые столы. Вдоль них скамьи. Сквозь цветные витражи пробивался едва заметный синий сумрак. Холодно, неуютно. Профессор Ламмер поднялся на сцену и захлопал в ладоши.
– Скажите, чтобы дали свет. Пусть зажгут все прожектора. Итак, дорогие мои, не отчаивайтесь. Я сыграю короля Клавдия, комплекция позволяет, а на роль Гамлета приглашу моего знакомого актера из Берлина. Время еще есть. Эри! – крикнул он.
Эрих с толстой режиссерской книжкой под мышкой с трудом поднялся на сцену. Он держался уверенно, но его одолевала жажда, во рту такая была сухость, пива сейчас бы выпить…
Зажглись прожектора. В замковой зале стало светло. Женщины вернулись из гримерных уже переодетые. Слуги принесли подсвечники. Артисты становились на свои места. Внезапно профессор Ламмер поднял вверх указательный палец – всем внимание. Он как-то странно посмотрел на Эриха.
– Вы ничего не слышите?
Эрих отрицательно замотал головой. Он прислушался – ничего. И недоуменно взглянул на профессора.
– Неужели вы ничего не слышите? – с какой-то ядовитой улыбкой снова спросил тот.
– Нет, ничего, – Эрих в недоумении поднял плечи.
– Прошу полной тишины! – крикнул в зал профессор Ламмер, потом взял Эриха под руку и повел за собой. Миновав столы, они подошли к задним декорациям. Их глазам открылось впечатляющее зрелище. На оттоманке, придвинутой к расписной стене замка, в обнимку лежали два человека. Они накрылись королевской мантией. Очевидно, замерзли. Это были объявленные в розыск пузатый король Клавдий и принц Гамлет. Оба сценических героя храпели с присвистыванием и вздохами. Его королевское величество во всем своем великолепном облачении дергал ногами, лез обниматься. Гамлет в черном наряде сопротивлялся, отбрасывал его руки. Подошли одетые в костюмы артисты. Раздался дружный хохот. Но воевавшие друг с другом король и принц так и не проснулись. С ними произошло то, что бывало с теми актерами, которые после репетиций проводили напряженную ночь в кнайпе, но домой не возвращались, боялись полицейского патруля. Становилось ясно, что «король» и «принц» с немалым для себя риском добрались-таки до театра, в гримерной заранее переоделись и заночевали на сцене среди декораций.
Все облегченно вздохнули. Ситуация разрядилась. Но прогон проводить не стали. Профессор Ламмер, у которого отлегло от сердца, по-своему решил наказать обоих. Он не побежал докладывать интенданту театра герру Гриммсу о чрезвычайном происшествии. Отозвал Эриха в сторону.
– Не надо будить их, уважаемый, – сухо произнес профессор. – Им обоим следует основательно выспаться. Кстати, вы можете прилечь к ним. Ваше состояние не вызывает у меня ни малейших сомнений… А я вместе с королевскими дамами и челядью отправлюсь к Матильде. Мы выпьем
