Евдокия Ростопчина - Палаццо Форли
И, кивнув слегка головкой, синьора Пиэррина повелительно повлекла за собою Чекку. Они прошли через огромные сени палаццо Форли, повернули направо и по маленькой лестнице добрались до третьего жилья, где очутились в небольшой комнате. Когда дверь за ними плотно затворилась, Пиэррина обратилась к своей спутнице:
— Охота тебе, Чекка, вечно кричать и хлопотать из пустяков! что за шум? болтаешь со всяким народом — что ни попало, посылаешь Маттео доставать дров где он хочет… Что же, красть их ему?.. Не стыдно ли тебе? Чего доброго, тебя на улице услышат!
— Ах, Мадонна Сантиссима! какие тут пустяки! Огня нету, дров нету, — как же я стану готовить обед?.. как сделаю тебе минестру[8]?
— Мне не нужно твоей минестры! Сегодня пост: ты дашь мне что-нибудь…
— Да у нас ничего нет… как ты будешь без обеда?
— Говорят тебе, я не хочу обедать, ты несносна с своим приставаньем!.. Надоела так, что не знаешь, куда уйти, чтобы не слыхать твоего шума и крика!
— Еще бы не шуметь, не кричать, когда ты, мое дитятко, должна голодать у меня, по милости…
Пиэррина зажала рот Чекки и посмотрела на нее с упреком.
— Хорошо, хорошо, не скажу ничего, не назову его!.. Не сердись только на меня, мой ангелочек. Ведь если я, старая дура, и хлопочу и сержусь, так это все из-за тебя, сокровище ты мое!.. Могу ли я равнодушно видеть, что ты терпишь такую крайность, ты — дочь и наследница фамилии Форли! Ведь это вопиющее несчастие, неслыханное горе!.. Что же я подам тебе, poverina mia[9]?
— Подашь что-нибудь — я не голодна… мне все равно; не много нужно, чтобы быть сытой.
— Да я же говорю тебе, Пиэрринетта, что у нас ровно-ровнехонька ничего нет!..
— Нарежешь мне сыру.
— Сыр весь, масла также не присылали с мызы!
— Так изжарь каштанов.
— У меня в жаровне давно уже один пепел…
— Так сходи в сад, нарви апельсинов.
— Они еще горькие, не созрели — вот если бы достать у лавочника хоть ветчины да колбасы…
— Ветчины и колбасы нельзя — сегодня пост, да я и не хочу.
— Для того-то я и взяла было рыбки, тебе на минестру, да яиц, и тех вот без огня не сваришь… что тут делать?..
— Не надо было и того брать, да еще в долг! Ты обещала Пеппине заплатить ей завтра за все: что же ты скажешь ей, когда она придет за деньгами?
— Скажу, чтобы подождала, когда будут.
— Будут!.. откуда им быть?.. Та английская леди, что отдала мне чинить старые венецианские кружева, еще не скоро будет назад из Ливорно, а два веера, что я разрисовывала на прошлой неделе, не куплены менялою в Лунг-Арно, потому, говорит он, что некому сбыть их: путешественников совсем нет у нас, во Флоренции, — не время!.. Долго еще придется нам сидеть без одного франческоне…[10] Надо стараться тратить как можно менее, или еще лучше ничего не тратить!
— Да мы уж и так голодаем!.. хорошо, что не холодно, топить пока не нужно в комнате, а на себя ты ничего не покупаешь, бедная моя, сердечная!.. Другую неделю перебиваюсь я кое-как, не хотела тебе сказывать, да ты сегодня сама услыхала по милости этого проклятого Маттео!
— Не кляни бедного Маттео — чем он виноват? Я давно знала, что ты опять без денег… но это с нами так часто случается, что уж нам пора привыкнуть! Жили же мы однако до сих пор, перебивались…
— До сих пор, а что дальше-то будет?..
— Бог милостив, и теперь проживем как-нибудь до лета, а летом, ты знаешь, поедем на мызу в Апеннины, к твоему племяннику, наймем у него комнату, будем пить молоко!..
— Летом — скоро сказано, а теперь еще февраль в начале!.. до мая без малого девяносто дней — девяносто раз успеем с голоду умереть!..
— И, полно Чекка, у нас, в Италии, с голоду еще никто не умирал! Бог и природа создали нас, южных баловней своих, такими, что мы, как птицы небесные, питаемся воздухом, солнцем да крохами, собираемыми кое-где и кое-как. Ведь зреют апельсины и виноград, везде на берегу морском собирают устрицы и раковины; не сегодня-завтра удастся заработать безделицу, и этой безделицы нам станет на несколько дней.
— И то уж для меня горе, что ты должна работать для своего дневного пропитания! Как поглядишь на этот дом, такой великолепный, что все проезжие ходят им любоваться, да как вспомнишь, что тут жили твои предки в богатстве и роскоши, что ты сама тут родилась в изобилии. Поневоле содрогнешься и заплачешь, прости Господи! Да к тому же ты так терпелива, так тверда!.. уж подлинно, сама Пречистая тебя подкрепляет! Другая истерзалась и измучилась бы давно на твоем месте, а у тебя ни на лице, ни в душе не прочтет чужое око горя! — Бедность — не горе, когда к ней привыкнешь; было бы сердце спокойно!.. Если б я знала, что теперь делает Лоренцо! Если б я была уверена, что эта несчастная поездка в Венецию не вовлечет его опять в беду, мне бы легко было переносить нашу крайность, но…
Пиэррина остановилась. Две крупные слезы навернулись на глаза ее и как жемчужины скатились по дивно-прекрасному лицу.
Чекка, глядя на нее, перекрестилась, заплакала и стала вытирать глаза углом передника. В это время, внизу, у крепко заколоченных парадных дверей дворца Форли, послышался стук, прерываемый голосами, громко требовавшими впуска. Пиэррина и Чекка стали прислушиваться.
— Чекка, кто-то стучится… зовут… посмотри, что там такое?
— Конечно опять путешественники приехали осмотреть палаццо… кому быть, кроме них?
— Уж не он ли, не Лоренцо ли там?.. Чекка, Чекка, беги скорее!
— Лоренцо! Ну, уж выдумала ты!.. Карнавал только начался, а ты ожидаешь, что Лоренцо бросит все веселости и вернется домой, где и в обыкновенное время ему не сидится от скуки. Нечего сказать, знаешь ты его, своего братца любезного!
— Ты права, это не брат!.. он не стал бы стучаться у парадного входа: он не мог забыть, что там все наглухо заколочено; он пошел бы прямо на темную лестницу. Да к тому же он точно не вернется теперь… это чужие. Ступай, Чекка, отвори им другой вход.
— Иду, иду!.. Дай Бог, чтоб это были англичане!
— Почему же англичане? давно ли у тебя такое к ним предпочтение?.. или тебе полюбились рыжие бороды и фаянсовые глаза?
— И, нет, дитятко мое, вовсе не потому: я терпеть не могу этих недокрашенных, недоконченных фигур; но англичане всегда платят лучше, чем questi cani Tedeschi[11], вертопрахи французы… Вот и теперь, коли подлинно путешественники, да англичане, так и не вернуться мне к тебе без франческоне или двух… А ведь ты права — с голоду нам сегодня не умереть.
— Иди, Чекка, после поболтаешь! Там уже перестали стучаться, чего доброго, подумают, что палаццо необитаемое, да так и уедут!.. А где ключи?.. Не забудь их, как намедни. Не всегда же мне бегать с ними за тобой!
