Сказание о Юэ Фэе, славном воине Поднебесной - Цянь Цай
– Мерзкий предатель! Ты обманываешь государя, губишь честных людей, продаешься врагам родины! Каждый настоящий воин Поднебесной съел бы тебя живьем! Знай же, я – Ши Цюань, бывший подчиненный Юэ Фэя! Я пришел мстить! Но, видно, судьба не назначила тебе умереть сейчас! Погоди же, придет и твой конец!
Ши Цюань обрушил на Цинь Гуя такую лавину брани, что тот и рта не мог раскрыть. Он только приказал страже увести преступника в тюрьму при храме Правосудия и на следующий день казнить на базарной площади.
Потомки сложили стихи, в которых воспевают доблесть Ши Цюаня:
Гремит молва о том, кто был
Великой силой наделен,
Путь к добродетели – увы! —
Не прост и для таких, как он!
Юй Жан[151], что жил в года «Чуньцю».
Отмстил и умер, не дрожа,
А Ши Цюань эпохи Сун
Ужели не второй Юй Жан?
Велик был благородный гнев,
Он мог повергнуть реки в дрожь,
Могуч был богатырский пыл —
Он ужаснул бы звездный Ковш!
Пусть светит солнце высоко,
Пусть проплывают облака,
Героев славных имена
Переживут века!
После того как Ши Цюань ушел в разведку, Ню Гао места себе не находил от беспокойства и наконец послал самых опытных разведчиков на розыски. Те скоро вернулись с печальной вестью.
Ню Гао метал громы и молнии. Он хотел немедленно двинуть войска в Линьань, чтобы отомстить за брата, но Ван Гуй его отговорил:
– Дух Юэ Фэя с самого начала не хотел, чтобы мы за него мстили. Брат Ши Цюань сам виноват! Зачем полез в ловушку? Разве можно быть таким легкомысленным?
Поплакали о погибшем, устроили жертвоприношения, с горя выпили.
Скорбь Ван Гуя и Чжан Сяня была так велика, что в ту же ночь они слегли. Но лекарство принимать отказались и через несколько дней скончались. Ню Гао тяжело переносил этот новый удар.
А теперь вернемся к Цинь Гую. Покушение Ши Цюаня на его жизнь так потрясло первого министра, что он заболел.
Встревоженная жена говорила ему:
– Господин мой, вы помните стихи, которые сочинил сумасшедший монах, когда мы были в кумирне Успокоения духов? Нет сомнения, этот негодяй был в сговоре с Ши Цюанем.
– Ты права, жена! А я об этом и не подумал! – воскликнул Цинь Гуй и велел Хэ Ли доставить во дворец сумасшедшего монаха.
Верный слуга с десятком стражников явился в кумирню и объявил монаху волю первого министра.
– И что вы так торопитесь? – улыбнулся тот. – Взгляните: я карлик, у меня не хватит сил даже на то, чтобы справиться с курицей. Неужели вы думаете, что я от вас убегу? Я сам знаю, что рассердил министра дерзкими речами, и поэтому заслуживаю смерти. Но прежде чем явиться к нему во дворец, позвольте мне хоть умыться!
– Хорошо, иди! – согласился Хэ Ли. – Только поживее собирайся!
Монах скрылся в келье. Прошло довольно много времени, а он не выходил. Хэ Ли забеспокоился: «Что такое? Может быть, он покончил с собой?»
Хэ Ли приоткрыл дверь и заглянул в келью – там было пусто! На столике стояла шкатулка с надписью на крышке: «Все, что есть внутри, принадлежит Цинь Гую».
Хэ Ли не оставалось ничего иного, как забрать шкатулку и вернуться во дворец первого министра. Цинь Гуй открыл шкатулку – в ней лежал лист бумаги со стихами:
Я в облике безумного монаха
Пришел в тот мир, где люди зло творят,
И, обличив предателя Цинь Гуя,
Вновь возвратился в свой старинный сад!
А если ты и впрямь узнать захочешь,
Где я живу, где жил я до сих пор, —
Иди прямым путем к юго-востоку,
Меня найдешь на первой же из гор.
Прочитав стихи, Цинь Гуй в гневе напустился на Хэ Ли:
– Ах ты, пес! Недавно я посылал тебя схватить колдуна Дао-юэ, а ты за взятку его освободил! Сумасшедшего тоже отпустил, а теперь какой-то шкатулкой морочишь мне голову! – Тут первый министр повернулся к своим приближенным и приказал: – Всю его семью бросьте в тюрьму! Завтра же он пойдет на эту самую первую юго-восточную гору и приведет мне сумасшедшего монаха! Не приведет – казню его вместе со всей родней!
Перепуганный Хэ Ли только кивал головой да поддакивал.
На следующий день он стал искать на карте Поднебесной первую юго-восточную гору. Такая гора была, но на ее вершине находилась обитель бессмертных. Разве подняться туда простому смертному?
Однако другого выхода не было – пришлось выполнять приказание. Хэ Ли явился в тюрьму, попрощался с матерью, женой, детьми и отправился в путь.
После казни Ши Цюаня первый министр Цинь Гуй постоянно ощущал тупую боль в пояснице. Через несколько дней на спине у него появилась опухоль. Гао-цзун прислал придворных лекарей.
К сожалению, вести рассказ можно только об одном событии. Поэтому оставим пока Цинь Гуя и вернемся к Юэ Тину.
Поклонившись могиле отца, Юэ Тин и его названые братья направились через горы в Юньнань. Долго они шли. Наконец добрались до владений Чай-вана, явились во дворец и приветствовали хозяина и его мать. Юэ Тин представил госпоже Юэ своих названых братьев и рассказал о дорожных приключениях.
Молодые люди от души благодарили госпожу Чай за ее заботу о госпоже Юэ, и старуха расчувствовалась.
– Смотрю я, как вы почтительны, и очень хочу, чтобы вы побратались с моим сыном! – воскликнула она.
– Не смеем даже надеяться на такую высокую честь!
– Не отказывайтесь, я так хочу!
– Конечно, матушка! Об этом не стоит и говорить! – подхватил Чай-ван.
Он тут же велел принести столик и курильницу, и молодые люди поклялись отныне быть братьями.
Подошел праздник Середины осени. Во дворце Чай-вана был устроен большой пир.
– Давайте поедем завтра на охоту в горы, – сказал за столом Чай-ван. – Кто убьет тигра или барса – за тем первый подвиг, за сайгу или оленя – второй, а за всякую мелочь – штраф три чашки вина.
Эта затея всем понравилась, и на следующий день юноши отправились со слугами в охотничий стан.
Об этой охоте сложены такие стихи:
