Гвидо Дикман - Лютер
ГЛАВА 6
Городок Виттенберг в Саксонии раскинулся на самом берегу Эльбы. Мощные стены и наполненные водой рвы кольцом окружали улицы и площади. Одиннадцать сторожевых башен, хорошо заметных путнику уже издали, высились над крышами домов и церквей подобно каменным копьям.
Трое ворот вели в город: с запада — Шлостор, с юга — Эльбтор, с востока — Эльстертор. Здесь была резиденция курфюрста, поэтому ремесла и торговля в этом маленьком городишке, находившемся вдобавок на перекрестке двух торговых путей, начали процветать очень быстро.
Близость к реке тоже оказалась не бесполезной. Помимо права чеканить собственные монеты город обладал штапельным правом: ему разрешалось хранить на складах зерно, вина, древесину, сельдь, а также другие товары, доставлявшиеся сухопутным и водным путем. За мзду в тысячу рейнских гульденов курфюрст даже уступал отцам города право вершить суд, и хотя двор оставлял за собой возможность отозвать дарованные права, тем не менее все эти достижения внушали горожанам уважение к самим себе. Советники магистрата, гильдии и цеха демонстрировали свою преданность городу, строя церкви, поддерживая университет и многочисленные монастыри Виттенберга.
Мартин прибыл в город, когда октябрь окрасил золотом листву деревьев. К собственному немалому удивлению он без труда освоился в монастыре августинцев, который располагался в восточной части города. Немногочисленная братия обживала совсем новое здание, которое было построено в традициях нищенствующих орденов и поэтому отличалось крайней простотой и целесообразностью форм. В городе это место прозвали Черный монастырь, но вовсе не из-за цвета его суровых стен, а из-за монашьих ряс. Кроме августинцев, которые обосновались в городе всего несколько лет назад, в северной части Виттенберга имелся еще и монастырь францисканцев, служивший местом погребения членов семьи герцога.
В Черном монастыре Мартин познакомился с братом Ульрихом, которому приор поручил позаботиться о вновь прибывшем. Брат Ульрих был черноволос и внешность имел приятную. Он принадлежал к старожилам монастыря, которые по приглашению курфюрста когда-то поселились в Виттенберге. Как и Мартин, он много времени посвящал изучению библейских текстов, но занимался этим с гораздо меньшим рвением. На самом-то деле между ними было очень мало общего. Ульриху чтение священных книг давалось с большим трудом, в то время как для Мартина часы, проведенные за их изучением, были самыми счастливыми. Зато брат Ульрих славился как проповедник и внимательный слушатель. Он проявлял живейшее участие во всех людях, которые встречались на его пути, и утверждал, что в их судьбах он черпает больше познаний, чем во всех книгах вместе взятых, какие когда-либо выходили из-под пера писца или же из-под печатного пресса. Так что для братьев постарше было удивительно, как это Ульрих так хорошо ладит с молчаливым, не очень-то неуравновешенным новичком из Эрфурта. Скоро Мартин и сам стал искать общества молодого, разговорчивого монаха. Частенько случалось, что они беседовали до рассвета, пока не догорят последние свечи или пока колокол не позовет к заутрене.
Однажды вечером брат Ульрих поджидал Мартина невдалеке от городских ворот. Они договорились встретиться в низинке у реки. Брат Ульрих хотел познакомить Мартина кое с кем из беднейших жителей Виттенберга, с которыми ему придется иметь дело как проповеднику. Ульрих стоял на берегу, подхватив полы рясы. Слева от него суетился какой-то рыбак, держа в руке сачок и камышовые корзины. Он был слепой.
— Погоди, я помогу тебе! — с живостью крикнул брат Ульрих, и несколькими минутами позже они вдвоем вытащили на берег тяжелые сети, в которых трепыхалась рыба.
Чуть дальше, в стороне от тропы, в траве на коленях стояли прачки. Размашистыми движениями они швыряли белье на плоские камни — только брызги летели. Слышалось пение, а какой-то мальчонка подыгрывал певуньям на флейте.
Некоторое время брат Ульрих наблюдал за этой идиллической сценой. Погода стояла прекрасная, башни и зубцы городских укреплений были залиты светом закатного солнца. С западной стороны высился замок курфюрста — вытянутое строение сложной формы, притененное кронами высоких деревьев и зарослями кустарника. Курфюрст придавал большое значение роскоши оформления и разнообразным удобствам. Он нанимал известнейших архитекторов, которые украсили внутренний двор изящными лестницами и причудливыми аркадами. Потолки из ценнейших пород дерева, камины, украшенные гербами, живопись, фламандские гобелены придавали гостиным, спальным покоям и рыцарским залам роскошный вид. Однако все это великолепие было внутри, а снаружи замок производил на всех пугающее впечатление. Маленькие оконца прикрывались деревянными ставнями; они походили на подслеповатые черные глазки, злобно взирающие на окружающий мир. Даже осанистая круглая башня замковой церкви, вплотную примыкающая к западному крылу резиденции, не сглаживала мрачного общего вида.
Брат Ульрих вздрогнул, когда брызги воды неожиданно попали ему в лицо. Две девушки, из тех, что стирали белье на реке, пробежали мимо него и намеренно встряхнули рядом с ним мокрую холстину. Девушки задорно захихикали, в ответ монах с притворной строгостью погрозил им пальцем. Он хотел было уже подойти к молодым женщинам, чтобы поговорить с ними, но тут из-за деревьев показался брат Мартинус. Выглядел он, как всегда, встрепанным и невыспавшимся. Под мышкой у него была книга, с которой он никак не мог расстаться. Брат Ульрих встал руки в боки.
— Я тебя совсем не тороплю! — крикнул он Мартину издалека, увидев, как тот побежал ему навстречу еще быстрее.
— Вижу, я зря беспокоился, вы здесь очень неплохо проводите время! — Мартин иронично приподнял бровь и двумя пальцами стряхнул капельки воды с курчавых волос брата Ульриха, которые непокорными колечками вились вокруг его тонзуры. — Вы рыбачили или же в основном занимались стиркой, дорогой брат? — спросил Мартин с серьезным и честным выражением лица.
Брат Ульрих с наигранным огорчением опустил уголки губ. Низ рясы у него вымок и помялся.
— Видите того человека с камышовыми корзинами, вон там, у реки? Его зовут Гунтер. Если бы я не полез в реку да не помог ему вытащить сети, он потерял бы весь свой улов.
— Конечно, и весь Виттенберг от этого бы пострадал, — с ухмылкой сказал Мартин. — В конце концов, у нас ведь сегодня пятница!
— Верно! Вы удивительно быстро осваиваете местные порядки!
С шутками и смехом монахи отправились домой. Они поднялись по пологому, поросшему кустарником склону и пошли по тропинке к западным воротам. Уже издалека доносился плеск воды: они приближались к глубокому рву возле городской стены. Под аркой ворот, створки которых были широко открыты, тот самый слепой рыбак о чем-то разговаривал с солдатом, что стоял у ворот на страже. Мартин видел, как слепец залез рукой в камышовую корзину, вынул из нее рыбину и стал показывать ее солдату. Стражник перевел взгляд наверх, к брустверу, где лениво грелись на солнышке его товарищи: кто просто сидел, а кто натирал до блеска промасленной тряпицей свои латы. Заметив монахов, стражник поспешно сунул рыбину в бочку позади себя и махнул рукой монахам, а заодно и Гунтеру: мол, проходите. Они вошли в город.
