Эмма Орци - Рыцарь любви
Синие глаза Маргариты лукаво сверкнули: надменная аристократка получила публичный урок, но графиня, у которой преклонение перед королевской властью обратилось почти в религиозный культ, слишком уважала представителей этой власти и слишком хорошо знала придворный этикет, чтобы выказать малейшее смущение. Дамы обменялись церемонными поклонами.
— Его высочество очень милостив к нам, — сказала леди Блейкни с шаловливой улыбкой. — Но его благосклонное посредничество не было даже необходимо: я с удовольствием вспоминаю ваш любезный прием во время нашего последнего свидания.
— Мы, несчастные изгнанники, можем выражать нашу признательность его высочеству, в точности исполняя его желания, — холодно ответила графиня с новым церемонным поклоном. — Что касается нашего отважного спасителя, то так как мы не знаем его и не в состоянии лично поблагодарить, нам остается лишь молить за него Бога.
— А нам, бедным мужьям, — дурашливым тоном громко сказал блестящий щеголь сэр Перси Блейкни, — остается только лицезреть, как наши жены обожают какой-то призрак!
Все рассмеялись, и принц, горячо привязанный к Блейкни и находивший все его дурачества остроумными, смеялся громче всех. Затем нарядная толпа рассыпалась по всем комнатам, и бал начался…
Глава 12
В то время как маска беспечной веселости, придавая Маргарите особенную привлекательность, делала ее притягательным центром блестящей молодежи, сердце ее ныло от тяжелой тоски. Она чувствовала себя как осужденный на смерть, доживающий на земле последний день своей жизни. Каждый нерв в ней дрожал. Слабая надежда найти в ленивом добродушном муже надежного друга и советника исчезла так же быстро, как появилась. Конечно, в этот тягостный момент ее жизни, когда судьба заставляла ее выбирать между любовью к брату и отвратительной ролью, навязанной ей Шовеленом, долг мужа — быть ее опорой. Но как обратиться к этому флегматичному человеку, равнодушному, несмотря на его добродушие, ко всему на свете, кроме, может быть, карт? Вот он стоит, окруженный пустоголовыми фатами, с восхищением повторяющими только что сочиненное им четверостишие. Что за глупые слова! Что находят люди в выходках и словечках ее мужа? Принц даже спросил ее, оценила ли она последнее поэтическое произведение своего супруга:
Алый Первоцвет мы ищем впопыхах, —Где ж он? На земле? В аду? Иль в небесах?Франция давно охотится за ним.Но Цветок проклятый все ж неуловим!
Стихотворение сэра Перси облетело все залы. Принц был в восторге и божился, что без Блейкни его жизнь была бы лишена всякой радости. Взяв своего друга под руку, он увлек его в игорную комнату. На больших вечерах сэр Перси большей частью интересовался только карточным столом, предоставляя своей красавице жене веселиться или скучать, кокетничать или танцевать по ее усмотрению.
Вполне предоставленная и сегодня, как всегда, самой себе, Маргарита решилась ни о чем больше не думать и ждать приговора судьбы. Жизнь среди парижской богемы, полная непредвиденных случайностей и неожиданных поворотов, сделала ее отчасти фаталисткой. Она чувствовала, что остановить или направить ход событий не в ее власти: Шовелен назначил ей цену за голову ее брата, предоставив выбор — принять или не принять его условия. Так пусть же судьба решит вопрос и укажет ей выход! И, отгоняя страшную мысль, она кокетничала с толпой поклонников, которых сегодня окончательно сводила с ума ее яркая красота, одухотворенная душевной тревогой.
Лорд Энтони и сэр Эндрю появились только в середине вечера. Фоулкс тотчас же подошел к мадемуазель де Турнэ и, удалившись с нею в глубокую амбразуру окна, начал серьезный и, как заметила Маргарита, очень приятный для них обоих разговор. И Фоулкс, и Дьюхерст имели несколько озабоченный и смущенный вид, но в их манерах Маргарита не нашла ни малейшего намека на ожидание какой-либо катастрофы.
«Кто же из всех этих блестящих кавалеров загадочный вождь таинственной Лиги? — думала она, пристально вглядываясь в оживленную толпу. — Где герой, держащий в руках нити отважных заговоров и судьбу стольких человеческих жизней?»
Ей страстно хотелось теперь, когда ему грозила смертельная опасность, узнать этого человека, выразить ему восторг, возбуждаемый в ней его безумной отвагой. Если Дьюхерст и Фоулкс явились на бал, чтобы получить от него новый mot d'ordre[4], то и он сам, конечно, здесь. Но ни в ком из всей этой толпы не могла она предположить железную энергию и смелый ум, благодаря которым кружок свободолюбивой аристократической молодежи беспрекословно подчинялся воле одного человека, любил, почитал, обожал его. В числе членов Лиги, по слухам, находился и наследник британского престола.
Который же? Неужели сэр Эндрю? Не может быть — с его добрыми голубыми глазами, которые с такой нежной любовью следят за каждым движением маленькой Сюзанны! Маргарита увидела, как молодой человек, медленно подойдя к малой гостиной, прислонился к двери, беспокойно оглядываясь, словно кого-то или чего-то поджидая. Удалив под каким-то предлогом своего кавалера, Маргарита приблизилась к Фоулксу и как раз вовремя, чтобы заметить, что молодой Гастингс, приятель ее мужа, быстро прошел мимо сэра Эндрю и еще быстрее сунул что-то в его руку. Сэр Эндрю немедленно вошел в малую гостиную. Так вот в чьих руках ключ к тайне! Маргарита забыла свое восхищение благородным незнакомцем и теперь сознавала лишь одно: в маленькой комнате, в двух шагах от нее, находился молодой Фоулкс, а в его руках талисман, который мог спасти ее брата.
Она вошла в комнату и, неслышно ступая по толстому ковру, подошла к молодому человеку. Он стоял спиной к дверям у низкого стола, на котором горели свечи в массивном серебряном канделябре, и читал записку. При легком шелесте ее платья он быстро оглянулся.
— Я задыхаюсь от духоты! Мне дурно! — простонала Маргарита, проводя рукой по лбу и почти падая ему на руки, так что он едва успел поддержать ее, но все же крепко зажал в левой руке бумажку.
— Боже, что с вами, леди Блейкни? — с тревогой спросил он, усаживая Маргариту в кресло, стоявшее у самого стола.
— Ничего… это сейчас пройдет, — слабым голосом ответила она, закрывая глаза и прислоняя голову к спинке кресла. — Не обращайте на меня внимания… мне уже лучше…
Сэр Эндрю молча стоял возле нее, ожидая, пока она придет в себя. Вдруг Маргарита, глаза которой были полузакрыты, скорее почувствовала, чем увидела, что он протянул руку с бумажкой к горящей свече — записка загорелась. Маргарита открыла глаза, схватила ее и, быстро погасив обгоревший конец, поднесла к носу и стала усиленно нюхать.
