Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)
– Ой! – пискнула герцогиня, – Только, ради Бога, Коран не цитируйте! Я очень боюсь одного этого слова ''Аллах''. Сразу представляются страшные мусульмане!
– Волков бояться – в лес не ходить! – заявил герцог.
– Мусульман бояться – в Средиземноморье не плавать! – в тон ему ответила дочь, – Но я все равно боюсь.
– Со мной? – спросил Бофор, – Со мной не бойся никого, ни Драгут-реиса, ни Барбароссу!
– Даже с вами, мой герцог! Последователи Драгут-реиса и Барбароссы – такие жестокие живодеры!
– Не думай ты об этих уродах! Не твоя это забота! Думай лучше о своем красавчике!
– О красавчике? – спросила девушка, – Я даже лицо его не видела. Он же не снял маску, как я его ни просила.
''Хоть на это ума хватило''.
– И влюбилась без памяти, – вздохнул Бофор, – Вот и пойми душу женщины!
– Но вы-то сами, отец, вы видели его лицо без маски, раз назвали красавчиком? – с любопытством спросила Анжелика.
– Да, – усмехнулся Бофор, – Не раз имел удовольствие любоваться твоим героем.
– Ваша характеристика соответствует действительности?
– Если ты потребуешь, чтобы я нарисовал словесный портрет твоего незнакомца, я сразу отказываюсь.
– Жаль, – вздохнула Бофорочка.
– Не волнуйся, ты не будешь разочарована.
– Дай Бог, – опять вздохнула она.
– Черт возьми! – сорвался герцог, – Но что я должен сказать еще, чтобы ты прекратила свое нытье!
– Я не знаю, – пролепетала она.
– Меня бесит твой кислый вид! Ты же никогда такой не была!
– Увы! Монсеньор, на то есть причины.
Герцог схватился за голову.
– Я с ума сойду с тобой! Хорошо! Я знаю, как тебя успокоить! Какой сегодня день?
– Среда.
– Вот. На среду сон верный. Мне снилось, что мы победили. И ты наконец встретила своего Шевалье. На тебе было твое любимое платье… цвета морской войны…
– Цвета морской волны.
– Волны, конечно, а я как сказал?
– Вы сказали ''войны''.
– Это я оговорился. Итак, на тебе было платье цвета морской волны с вышитыми якорями…
Она бежала в этом своем платье цвета морской волны по полю битвы, и Бофор сказал своему лохматому и чумазому адъютанту:
– Вот и пришло ваше время!
Рауль соскочил с лошади и побежал к Анжелике. Они обнялись крепко-крепко. Последовавший за этим поцелуй был долог и нежен.
– Да, – сказал герцог, – Именно так все и было. Черный дым над горами развеялся. Твой любимый обнимал тебя очень крепко, ваши уста слились, и солдаты, вся моя армия, любовались вами. И над минаретом развевалось знамя победы. И мы уже собирались праздновать нашу победу.
– А подробнее? – спросила Бофорочка, – Как он оказался в Алжире?
– Так и оказался, – пробормотал Бофор, – Авантюристы, такой народ – сегодня здесь, завтра там.
– И мы стали праздновать победу?
– Да, – вздохнул герцог, – И мы стали праздновать победу.
– Почему же вы так тяжело вздохнули?
– Просто так, – ответил Бофор, – Правда, просто так…
Сон на этом не окончился. Бофор в подзорную трубу разглядел на высокой скале притаившегося ассасина. Араб держал в руках старинный арбалет и целилися в Анжелику и Рауля. Герцог хотел закричать, но крик замер в горле. Во сне всегда так – хочешь крикнуть и не можешь. И тогда Бофор сделал отчаянный рывок. Он закрыл собой влюбленных и свалился на песок.
– Монсеньор! – закричал Рауль.
– Отец! – вскрикула Анжелика.
Два выстрела прогремели одновременно. Рауль выхватил мушкет у стоявшего неподалеку солдата. Оливье выстрелил вторым, через несколько секунд после Рауля. Убийца свалился в пропасть.
– Скорее врача! – крикнул Рауль, – Герцог ранен!
– Врач не поможет, – сказал герцог, – Я убит. Эти мошенники стреляют отравленными стрелами. Дай руку, дочка. И ты дай руку, виконт. Береги ее, пожалуйста… Не обижай. У нее больше никого не осталось на свете…
– Монсеньор, клянусь вам… Но, может, еще не поздно…
– Поздно, дети мои, поздно.
Герцог соединил руки влюбленных и устало вздохнул.
– Будьте счастливы…
– Вам снилось еще что-то? – настойчиво спросила дочь.
– Дорогая моя! Ну скажи, разве не забываем мы свои сны, едва успев проснуться? Да, что-то еще снилось, но хоть убей, не могу припомнить! А тебе мало того, что мы победили, и ты нашла свою любовь? Больше меня не пытай, я все забыл! Ты слишком многого хочешь! Хватит с меня мелодрам! Сыт по горло сентиментальностями! Пора заняться реальными делами!
– Вы правы, монсеньор, а я только отвлекаю вас. Помните, в Тулоне я говорила, что не представляю себе ваши обязанности – обязанности главнокомандующего.
– Ну и что?
– Я была неправа. Я подумала о ваших обязанностях… и вот что мне пришло на ум… Но… я, наверно, зря отвлекаю вас от ваших дел. Вы и так уделяете мне слишком много внимания.
– Черт возьми, я пока еще могу уделять тебе внимание. Так что же ты придумала, моя юная амазонка, дева-воительница!
– Не получается из меня амазонка и дева-воительница, – сказала Бофорочка, – Я слишком слабая и трусливая.
– И не стремись в амазонки. Воевать предоставь нам. На то мы и мужчины. Не женское это дело. Почудили, и будет! И так уже вся эскадра судачит о приключении на салинге! Шутка сказать – военный корабль! Флагман королевского флота – и вдруг такое.
– Линейный, с во-до-из-ме-ще-нием 2100 тонн, – торжественно сказала дочь адмирала, – А еще… о реальных делах и обязанностях главнокомандующего… Можно спросить?
– Спрашивай…
– Какая государственная тайна заключена в бумагах Шевретты?
– В каких бумагах?
– Вы их не читали? Или не хотите отвечать?
– Черт возьми! Я совсем забыл о них!
– А ведь там какая-то важная информация.
– Это тебе на салинге поведал мой адъютант?
– Нет, не он. Ролан-барабанщик нечаянно услышал конец вашего разговора с Шевреттой.
– Я забыл, Анжелика, честное слово, я забыл. Устами младенцев глаголет истина. Конечно, надо разобраться в бумагах милейшей графини. Спасибо, что напомнила.
Бофор взглянул на часы.
– Сейчас рановато, но через пару часов я пошлю к Раулю за этими бумагами. Ты не выполнишь мое поручение?
– Сказать Раулю, чтобы принес вам бумаги Шевретты? С удовольствием, монсеньор! Я же и поблагодарить его толком не успела…
– Да подожди ты, куда вскочила! Говорят тебе – рано!
– Боже мой! Но я же должна привести себя в порядок!
… Когда молоденькая девушка охорашивается перед зеркалом, время летит для юной особы незаметно. Герцог залюбовался дочерью. Она обернулась, поймала задумчивый взгляд отца и спросила:
