Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 14
Один из таких периодов изображен в романе «Певерил Пик».
События, о которых рассказывает здесь Вальтер Скотт, развертываются в Англии и отчасти на острове Мэн в эпоху реставрации Стюартов, начиная с момента вступления на престол Карла II весной 1660 года и кончая так называемым папистским (то есть католическим) заговором почти двадцать лет спустя. Именно этот заговор оказался главным эпизодом романа. В нем соединяются в конце концов все нити повествования; он втягивает в свой зловещий круг всех действующих лиц, определяя в той или иной мере судьбу каждого из них.
Скотт не случайно сосредоточил внимание на этом эпизоде. Со времен Реформации взаимоотношения католиков и протестантов были в Англии и в Шотландии одним из самых острых, болезненных и трудно разрешимых вопросов. На протяжении столетий католицизм служил символом феодального прошлого, оплотом абсолютизма и реакционных сил. Отношение к католицизму в Англии всегда носило социальный и политический характер. В период, изображенный в романе «Певерил Пик», католицизм вызывал ненависть не только у буржуазии, но и у всего народа. «Папизм да деревянные башмаки» — это выражение употребляли всякий раз, говоря о Франции, где католицизм сочетался с политическим абсолютизмом и низким уровнем жизни. В этом отношении к католичеству сказывались отголоски незадолго до того завершившейся в Англии буржуазной революции, которая также проходила под знаком борьбы религиозных течений и результаты которой реставрация Стюартов могла лишь временно приглушить, но не уничтожить. Страх перед католицизмом усиливался также из-за некоторых обстоятельств: брат и наследник короля герцог йоркский (будущий Иаков II), а также королева Екатерина, жена Карла, были открытыми католиками, а сам Карл II относился к английским католикам весьма сочувственно (никто не знал еще тогда, что во время французской эмиграции он тайно принял католичество, надеясь получить поддержку Людовика XIV и с его военной помощью восстановить в Англии абсолютизм).
Папистский заговор был, как известно, вымыслом. Начало этой фикции положил англиканский священник, авантюрист Тайтус Оутс, который в августе 1678 года донес о будто бы готовящемся грандиозном заговоре католиков в Англии. До этого Оутс некоторое время жил во Франции и общался там с иезуитами, от которых он якобы и раздобыл такие сведения. По его словам, двести тысяч английских католиков ждали только сигнала из Рима, чтобы убить Карла II и посадить герцога Йоркского на английский престол. Среди заговорщиков упоминалось имя королевы Екатерины. Несмотря на невероятность указанной Оутсом цифры и отсутствие доказательств, широкие общественные круги поверили в реальность папистского заговора. Карл в замешательстве молчал — он, видимо, боялся, что попытка опровергнуть эти слухи может направить возбужденное внимание общества на его тайные переговоры с французским королем. Оппозиция в парламенте если и не верила в папистский заговор, то, во всяком случае, приняла его как факт, стремясь использовать показания Оутса для ограничения королевской власти и изгнания герцога Йоркского из Англии.
Паника, вызванная угрозой папистского переворота, пошла на убыль, когда был оправдан за недостаточностью улик один из обвиняемых — врач королевы. Мало-помалу тревога утихла, те из арестованных, которых не успели казнить, были освобождены, и от грандиозного заговора остались лишь осиротевшие родственники убитых да мрачные воспоминания.
В романе живо воссоздана эта тревожная пора. Однако Скотт не сообщает читателю о сговоре Карла II с Францией. По-видимому, в данном случае Скотта интересовала не столько проблема взаимоотношений монарха и народа, сколько судьба самого народа, раздираемого политическими и религиозными противоречиями. Основной акцент падает на взаимоотношения различных социальных групп. Персонажи приобретают значение с того момента, когда они начинают участвовать в политических событиях: они как бы вступают из сумрака незаметного существования в ярко освещенный круг. Вальтер Скотт сам раскрывает этот творческий принцип, характеризуя сэра Джефри. Джефри Певерил, говорит он, сошел бы в могилу, «не оставив по себе иной памяти, кроме медной таблички в алтаре, если бы время, в которое он жил, не побуждало к действию самые ленивые умы». Наряду с главными персонажами большую роль поэтому играют те, которых можно было бы назвать второстепенными, если бы они — каждый в отдельности и особенно все вместе — не представляли собой пестрое, многообразное и вместе с тем единое общество английской реставрации. В этой многоликой, живой картине отчетливо проступают характерные отношения эпохи. Это отношения борьбы, политических и религиозных распрей, которые зародились где-то в прошлом, которые усиливаются и обостряются, пока не приводят к катастрофе. Папистский заговор, при том, что на нем строится весь роман, представляет собой лишь результат развития определенных отношений. Вот почему этому эпизоду предшествует довольно длинная, на первый взгляд даж^ несколько растянутая экспозиция. Скотту необходимо показать, откуда все это началось, в противном случае эпизод заговора, как он ни драматичен сам по себе, потерял бы для него настоящий смысл.
Как обычно у Скотта, история конфликта, который разыгрывается в мире вымышленных персонажей, насыщена реальным историческим содержанием. Известно, что возвращению Стюартов в Англию предшествовала Бредская декларация (1660), в которой Карл II торжественно обещал Англии религиозную свободу, амнистию участникам гражданской войны и сохранение прав на приобретенные во время революции земли. Эти обещания были очень скоро нарушены. Не прошло и двух лет, как началось притеснение диссентеров, то есть всех, кто не исповедовал учения англиканской церкви. Акт о единообразии 1662 года требовал от всех пуританских священников признания англиканской церкви. В результате этого акта около двух тысяч священников должны были покинуть свои приходы и фактически лишились средств к существованию. Акт о незаконных сборищах, изданный два года спустя, запрещал всякие молитвенные собрания, если они не совершались в рамках официального богослужения. Политическая амнистия не распространялась на «цареубийц», осудивших на казнь Карла I, и фактически исключала большинство активных республиканцев.
Эти акты и события лежат в основе эпизода изгнания пуританского священника Солсгрейса и образуют ту среду, в которой развивается конфликт между сэром Джефри и Бриджнортом. О них говорят в тавернах и на больших дорогах Англии. В этой конкретно-исторической атмосфере живут и молодые герои романа — сын Джефри Певерила Джулиан и дочь Ралфа Бриджнорта Алиса. Благодаря стараниям Маргарет Певерил они воспитываются как брат и сестра под кровлей старого замка; однако вражда отцов надолго разлучает детей. Несколько лет спустя политические события случайно сводят молодых людей вместе. Теперь они связаны дружбой и любовью; но религиозные и политические раздоры, которые определили отношения и судьбу их семей, становятся причиной новой разлуки. В конце концов Джулиан и Алиса находят друг друга, и свет на башне Певерилов возвещает об их свадьбе. До этого, однако, Джулиан попадает в Тауэр, куда брошен и сэр Певерил: их обвиняют в причастности к папистскому заговору. Тем временем Алиса едва не становится жертвой политических и личных интриг Эдуарда Кристиана. Ее спасает Фенелла, которая сама была орудием в его руках, но полностью освободилась от его власти, движимая любовью к молодому Певерилу.
