Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца
— Так. Минутная слабость. Руку свело.
Он, держась правой рукой за выбленку, согнул и разогнул несколько раз левую руку. Анри заметил тяжелое дыхание, капельки пота на губах.
— Вам плохо? — спросил Анри. Паж стиснул кулачки.
— Ослабьте захват, Анри. Со мной все в порядке. А то вы вцепились в меня…
— Как кошка? — спросил Анри.
— Вот именно! Когда-то в детстве, я снимал с высокого дерева кошку одной маленькой девочки. Вы очень похожи на ту кошку!
Он нахмурился. Анри помолчать бы, но его словно бес потянул за язык:
— И владелицу кошки звали Луиза де Лавальер?
Пажа словно током ударило — хотя сравнение может показаться весьма условным в доэлктрический век. Анри почувствовал, как вздрогнул Рауль. Ресницы его резко опустились, брови сдвинулись. Анри хотел извиниться, но слова замерли в горле. Он понял, что в этом случае извинения бесполезны. Но он похолодел от того, что теперь Рауль, раньше сам запрещавший ему, смотрел вниз! Сам-то паж не сводил глаз с Бражелона. Он еще сильнее захватил в кулачок белую рубашку Вожака.
— Не смотрите туда, — шептал паж, — На меня смотрите! Эй! Вы слышите, черт вас раздери! Мне-то еще жить не надоело! Понял, болван!
''Опять этот синий лед в глазах. И глаза почти ультрамариновые. Неужели он все еще любит эту плаксу Лавальер? Какая я дрянь, что напомнила ему о ней. И еще… я все-таки очень хотела бы быть на месте этой… плаксы. Неужели из-за этого я полезла на эту мачту? Дура я, дура! И ты — дурак!
— Не говори под руку всякую ерунду, — спокойно ответил пажу Рауль. Паж вытер глаза рукавом.
— Ветер, — пробормотал паж, а сам подумал: 'Ага, знаем мы такой ветер. Когда 'Корона' выходила из Тулонского порта, тоже ветерок подул' . И пытаясь как-то оправдать свою слабость, Анри повторил:
— Фрондерский ветер. А у вас, похоже, ветер в голове дует, сударь! Вернитесь к реальности! Опомнитесь! Не смейте вниз смотреть! Послушайте, виконт! Успокойтесь, умоляю вас!
— Да я-то спокоен, ты-то что с ума сходишь?
— Как же, спокоен! А думаете всякие глупости!
— О! Вы умеете читать мысли, Анри?
Рауль опять подумал о возможных последствиях падения с мачты. Разбиться насмерть — черезчур хорошо. А остаться беспомощным калекой, прикованным к постели, обузой для окружающих… Он вспомнил Поля Скаррона в инвалидной коляске.
— Придите в себя! — взмолился Анри, — Я вас очень прошу, виконт!
И тут Анри нарушил запрет — посмотрел вниз. Он увидел крошечных человечков на палубе. Маленький прямоугольник растянутого паруса. Он задрожал. А Рауль справился с ужасом и, держась левой рукой за перекладину, правой изо всех сил прижал к себе Анри.
— Трепыхаться не стоит, — сказал он, — Вперед! Вернее — вниз!
И, наконец, они добрались до марсовой площадки. Рауль развязал страховочную веревку.
— Самую опасную часть пути мы преодолели, — сказал он, — Отдохнем, Анри, мы это заслужили.
Они растянулись у мачты.
— Ой, — прошептал Анри, — Опять что-то скрипнуло. Вам не кажется, что все начинает качаться?
— Чушь, — сказал Рауль, — Все в порядке.
Придется опять отвлекать несчастного пажа какой-нибудь болтовней. Нет, чтобы посидеть и сил набраться перед последним рывком.
— Приветствую вас на площадке бога Марса, господин де Вандом, — сказал Вожак шутливо.
— Вы язычник, господин де Бражелон — если поклоняетесь богу Марсу? — откликнулся Анри.
— Анри, я всего лишь служу богу Марсу, ибо это бог войны. Но не считай меня его адептом. А в морском бою сюда иногда даже пушки закатывали.
— Зачем? — спросил Анри равнодушно, вся эта военно-морская информация очень мало интересовала дочь адмирала. Вот Ролану эти сведения пригодились бы. Но паж вежливо внимал своему спасителю.
— С высоты дальность стрельбы увеличивается.
— Подумать только! — воскликнул паж, — И что же?
— Снизу, с портов, ядро пролетает меньшее расстояние.
— Ну, надо же, я-то и не знал! Так вы еще и Нептуна жрец, господин де Бражелон?
— Нептуна ли, Посейдона ли, но я действительно люблю море. Вода как-то нервы успокаивает.
— И небо тоже, правда? А как насчет Аполлона и Амура? Они не такие грозные, как эти ваши Нептун и Марс.
— Аполлон и Амур отдыхают, — проворчал Рауль.
— Так уж и отдыхают? — лукаво спросил Анри.
Рауль энергично кивнул, еще раз подтвердив, что к вышеупомянутым богам он никакого отношения не имеет.
— Напрасно вы отрекаетесь от прежних кумиров, — вздохнул Анри.
— Анри, ты, спору нет, малый образованный, начитанный…
— Спасибо. Комплимент в ваших устах такая редкость для бедного Анри де Вандома — тем он дороже для меня.
— О, не прибедняйтесь. Вас, на мой взгляд, не удивишь комплиментами.
— Это как сказать, сударь! Не так уж я ими избалован, как вам угодно думать. Ой, вы только говорите что-нибудь. А то мне не по себе, все-таки реи скрипят так ужасно.
— А что говорить? Я не идолопоклонник. И всей этой античной чушью уже не забиваю себе голову.
— Но это же модно! И вы сами Марса назвали!
— Это термин. Морской термин.
— Ясно, — вздохнул Вандом.
— А если серьезно, — задумчиво сказал Пиратский Вожак, и Анри показалось, что всегдашняя маска исчезла, и он узнал в повзрослевшем виконте своего фрондерского дружка, — А если серьезно, Анри, я назвал бы себя адептом Иисуса.
И пальцем нарисовал в воздухе восьмиконечный крест иоаннитов. Анри не знал, что за символ нарисовал виконт — его не особо-то интересовали все эти рыцарские ордена, также как войны на суше и на море. Паж решил, что это пиратский способ молитвы и улыбнулся. Теперь он верил, что будет спасен. Рауль приподнял крыжку люка, ведущего на ванты с марсовой площадки.
— Везет мне на люки, — проворчал он.
— Что вы сказали? — встрепенулся Анри.
— Ничего особенного, мой юный друг. Мысли вырвались на волю. Вернее, не очень приятные воспоминания.
— Про люк?
— Ну да.
— Надеюсь, не в тюрьме какой-нибудь?
— Хуже, черт возьми!
— Извините…
— Да вы-то при чем, Анри? Я сам, как дурак, хожу по замкнутому кругу.
Ванты, идущие от марсовой площадки, состояли из восьми канатов и соответственно из семи поперечных ступенек. По диаметру примерно как рука Анри де Вандома. Теперь наши герои находились на последнем этапе спуска. Они уже различали лица топящихся на палубе людей. Бофор следил за Раулем и Анри с тревогой и надеждой. Рауль окинул взглядом оставшуюся часть. Огибая борт корабля, ванты тянулись до самой ватерлинии. Им все же лучше прыгать, чем слезать с лестницы за борт 'Короны' . Так вернее. Рауль сделал знак матросам придвинуться поближе. Те повиновались. И, когда до палубы осталось метра три, он сказал пажу:
