Иван Алексеев - Западня для леших
Воевода, к которому обращался князь, с виду совсем не напоминал богатыря. Он был сухощавый, подтянутый и еще совсем не старый, но совершенно седой. Воевода посмотрел в глаза стоящему напротив него князю Дмитрию, затем подчеркнуто перевел взгляд на его доспехи, как будто осматривая амуницию и вооружение простого воина в строю на утренней поверке. Князь действительно был в латах и одежде рядового ратника. Всему русскому войску уже было ведомо, что Дмитрий встанет рядовым в Большой полк, чтобы каждый воин знал: князь где-то рядом, бьется с ними плечом к плечу. И еще Дмитрий хотел избавить войско от случайностей, ибо уже не раз бывало в прошлом, что гибель в битве военачальника, хорошо видимого со всех сторон благодаря блестящим княжеским доспехам, алому плащу и белому коню, приводила к унынию и бегству всей рати.
Воевода Лесного Стана впервые в жизни нарушил субординацию. Он отрицательно покачал головой и твердо произнес:
– Прости, князь, но должен я тебе возразить. Прошу позволить мне поступить иначе. Если конная лава ханская, как бывало уже не раз, сомнет полки наши, дрогнут и побегут ратники, то и засадный полк ничего не решит, да и вообще бесполезен будет. Только если ханская конница в схватке увязнет, а рать наша стоять будет крепко, не ломая строя, удар засадного полка и решит исход всей битвы. То есть в битве у нас две задачи: первая – устоять, первый удар выдержать, вторая – опрокинуть и уничтожить врага. Поэтому дозволь мне большую часть своих дружинников не в засадный, а в передовой полк поставить и самому с ними встать.
– На верную гибель идешь, воевода! Знаешь ведь, что передовой полк – это всегда ополченцы, отважные, но неумелые, на убой выставленные, призванные первый удар погасить да отборных дружинников сберечь!
– Понимаю, князь, но ведь с тебя пример беру, как за Русь-матушку радеть должно. Все предки наши, более века под игом стонавшие, и великий князь Александр, умирая, мечтали, что час такой битвы, как эта, пробьет когда-нибудь. Не имеем мы права проиграть ее. Не должен передовой полк дрогнуть и побежать.
– Спасибо тебе, воевода, поступай, как разум подсказывает и сердце велит.
Они обнялись, воевода легко сбежал с холма, вскочил в седло боевого коня и, с места подняв его в галоп, направился к берегу речки Непрядвы, где в небольшой рощице, отдельно от остального русского войска, располагалась дружина Лесного Стана. Там он спешился и скомандовал принявшему поводья дежурному сотнику:
– Построй дружину.
Рожок пронзительно пропел короткий сигнал, и через минуту дружина застыла стройными рядами на полянке перед рощицей.
Седой воевода чуть дрогнувшим голосом подал команду, слова которой он читал в старинных греческих книгах о великой Спарте:
– Все, у кого есть сыновья, – пять шагов вперед!
Лешие, имевшие сыновей, встали в передовой полк, чтобы помочь ополченцам выдержать самый страшный первый удар неприятеля, не побежать, сминая своих, и не погибнуть бессмысленно, а уничтожить как можно больше отборных вражеских воинов. Передовой полк полег весь до последнего человека, не отступив ни на шаг.
Но великая победа в Куликовской битве, добытая ценой ужасающих потерь в русском войске, лишь положила начало освобождению Руси. До полного и окончательного избавления от ига было еще далеко. Прошло всего два года, и хан Тохтамыш по прямому указанию и при мощной поддержке «завоевателя Вселенной» – Тамерлана со стотысячной ордой обрушился на Русь. Уничтожая все на своем пути, орда изгоном, на рысях двигалась к сердцу Русского государства – Москве. Князь Дмитрий Донской, прекрасно осознававший, что большая и лучшая часть русских ратников полегла на Куликовом поле, а многие выжившие еще не оправились от ран, решил обороняться в крепостях, а не искать гибели в поле.
Но и в укрепленных городах ратников для обороны у князя Дмитрия было недостаточно. К тому же ордынцы прекрасно владели искусством штурма крепостей. Еще Чингисхан создал у себя в войске специальное подразделение, куда входили осадные орудия, создаваемые и обслуживаемые в бою, в основном инженерами-китайцами. Но командовал осадным подразделением чистокровный монгол – Аньмохой, передавший затем по наследству эту великую должность своему сыну. Должность действительно была великой, ибо пожалован был Аньмохой и сын его золотой пайцзой с тигриной головой – знаком высшего сановника в войске Чингисхана. И все наследники чингисхановы, и новый «завоеватель Вселенной» – Тамерлан, конечно же, переняли все лучшее из непобедимого ордынского войска, включая и организацию, и военную технику, иначе не одерживали бы они бесконечных побед над странами и народами. Были в те времена в арсенале ордынских экспедиционных корпусов и вихревые катапульты, вращающиеся во все стороны на опорном столбе, и камнеметные осадные башни, бросавшие не только камни, но и греческий огонь: специальные снаряды с нефтью и порохом – «огненные кувшины» с дистанционными трубками, позволявшими взрывать снаряд непосредственно над целью, многолучные стрелометы-аркбаллисты, пускающие стрелы с пороховыми зарядами на конце. Тамерлан дополнил весь этот грозный арсенал захваченными в покоренных им арабских странах мощными торсионными камнеметами противовесного типа, которые, в отличие от обычных натяжных камнеметов-блид с пращевым захватом, предназначенных для небольших камней определенного диаметра, могли кидать снаряды практически любого размера. Это самое мощное оружие тех веков, позволявшее рушить каменные башни и проламывать стены, на западе получило название «требюше», а на Руси – «пороки». А еще использовали ордынцы и тараны-черепахи, и боевые повозки, обитые изнутри железными листами.
Князь Дмитрий Донской хорошо понимал, что без активного сопротивления просто отсидеться за каменными стенами от такого врага не удастся, и потому, оставив Москву на попечение митрополита, срочно отправился собирать войско в Кострому, вокруг которой лежали земли с населением, менее всего понесшим потери в недавней великой битве. Князь не боялся обвинений в трусости, которые могли бы прозвучать за его спиной: кто же на Руси не знал, что он всего два года назад встал в Большой полк простым ратником, и как его, заваленного телами поверженных врагов, едва дышащего, отыскали на поле Куликовом лишь под утро после битвы? Поэтому он не сбежал, а отступил в Кострому, чтобы попытаться подготовить силы для решительного и эффективного удара по врагу.
Там Дмитрия Донского и нашел воевода Лесного Стана, который, получив донесение от собственной разведки, постоянно несшей дозор на границе с Диким Полем, сам, не дожидаясь вызова князя, двинулся к нему со всем личным составом тайной дружины. Только весь этот личный состав насчитывал всего лишь четыре сотни воинов. Лесная дружина, как и вся Русь, еще не оправилась от потерь, понесенных на поле Куликовом. И воевода у леших был новый. Седой ветеран сложил голову в передовом полку, зарубив восьмерых всадников из личной гвардии самого Мамая.
