Иван Алексеев - Западня для леших
– Здорово, орлы!
– Здрав будь, сотник!
– Вольно, бойцы, садитесь, – ласково произнес Дымок. – Как настроение?
– Готовы к выполнению любого задания командования, – ответил за всех Разик.
– В этом не сомневаюсь. А кроме службы, что на сердце лежит?
– Кроме службы в сердцах наших живет еще любовь к начальству, – с явно преувеличенной серьезностью и излишним пафосом произнес Желток.
– Достойное чувство, – усмехнулся Дымок. – Но проявить его в полной мере вам сейчас не удастся, ибо я отвлеку вас всего лишь на минуту.
Сотник вовсе не обиделся на реплику подчиненного, он хорошо знал независимый нрав и острые языки этой троицы. Когда Дымка только произвели в десятники и поручили командовать учебным отрядом, в котором служили Михась, Разик и Желток, еще не получившие тогда звания строевых бойцов, он не раз лично сталкивался с их проделками. Получив свою первую командирскую должность, Дымок стал слегка, самую чуточку, важничать перед юными дружинниками, частенько с умным видом вещая им свысока прописные истины, за что и поплатился. Однажды ночью троица намазала льняным маслом забор на полосе препятствий, и утром, когда Дымок попытался продемонстрировать своему учебному отряду, как надо преодолевать данное препятствие… Но выходки друзей были умными и необидными и никогда не переходили грани, за которой шутка превращается в издевку.
– Так вот, кстати, о любви, – продолжил Дымок. – Михась, должен тебе сообщить, что вопрос о возможности твоей женитьбы на леди Джоане еще не решен. Наберись терпения и жди.
Дымок, конечно же, мог сообщить Михасю сию весть еще сегодня утром, перед тем как они отправились в царский дворец. Но он этого не сделал, и совсем не потому, что забыл. Будучи начальником отряда, сотник считал, что не стоит расслаблять и отвлекать от службы одного из лучших своих бойцов. Какая может быть любовь, когда задача похода не выполнена? – так думал Дымок до сегодняшнего вечера с суровой твердостью настоящего командира. Но один-единственный взгляд княжны Настасьи перевернул душу отважного витязя, и он, расставшийся с княжной всего-то час назад и уже не находивший себе места от тоски и желания снова встретиться с ней, вдруг с щемящим сочувствием подумал о том, что же должен ощущать Михась, оставивший любимую девушку за тридевятью землями, за синим морем.
– Спасибо, брат сотник, – просто ответил Михась, чувствительно пнув под столом Желтка, который уже открыл было рот, чтобы прокомментировать услышанное в связи с предыдущими событиями.
– Ну, отдыхайте, бойцы, пока возможность есть.
Дымок хотел было сказать о сложности выполняемой задачи, о необходимости постоянной бдительности и боевой готовности, но вовремя остановился. Сотник знал, что как только обстановка станет критически опасной и события начнут развиваться стремительно и неудержимо, и Михась, и он сам, и все остальные бойцы оставят в стороне все личные чувства и переживания, даже самые сокровенные, и будут действовать четко и самоотверженно, как их и учили с самого детства.
Дымок широко улыбнулся всем присутствующим, подмигнул Катьке и почти так же бесшумно, как Фрол, исчез за деревьями, окружавшими полянку.
Друзья некоторое время сидели молча. Желток нарочито демонстрировал обиду, всем своим видом показывая, что Михась пнул его слишком больно и абсолютно незаслуженно.
– Мне вот что любопытно, – задумчиво произнес Разик. – Почему это вся дружина Лесного Стана озабочена только одним вопросом: о чувствах Михася к леди Джоане? А то, что я тоже, к примеру, влюблен, – он бросил красноречивый взгляд на Катьку, – почему-то никого не волнует!
– Ну, ты, Разик, даешь, – пожал плечами Желток. – Во всех русских сказках содержится мечта о принцессе из тридевятого царства. Вот все Михасю и сочувствуют, ибо он воплощает своим примером всеобщую мечту. Хотя нет, о заморской принцессе повествует только половина сказок. В остальных русская девушка мечтает об иноземном принце. Правда, Катерина?
Катька засмеялась, Разик насупился.
– Да мы этих самых принцев в заморщине как траву косили – налево и направо! Правда, Михась?
– Твоя правда, Разик, – поддержал друга Михась, хотя, конечно, насчет «травы налево-направо» было преувеличением, и слегка смягчил формулировку: – Уж наши-то дружинники никакому иноземному витязю ни в чем не уступят, и даже, пожалуй что, еще и превзойдут. А ты как считаешь, Катерина?
– Я девушка молодая, мне еще рано о таких вещах рассуждать, – с притворной скромностью потупила взор Катька. – И вообще, я, как и вы, в боевом походе участвую и одним лишь рвением к службе преисполнена.
– Ладно, братцы, – со вздохом произнес Разик. – Посидели, поговорили, теперь и в расположение отряда возвращаться пора.
Они медленно, наслаждаясь каждой минутой отдыха, прошли через яблоневый сад, вышли на обширный двор перед усадьбой, поросший густой зеленой травой, чистый и ухоженный.
Здесь уже вовсю кипела жизнь, перемещались пешие и верховые, им навстречу строевым шагом проследовала дежурная смена караула в полном вооружении во главе с разводящим. Трое друзей и Катька, как и положено, приветствуя караул, тоже перешли на строевой шаг, отдали честь. Недалеко от блокгауза, в котором располагалась их сотня, Михася окликнули. Друзья обернулись. К ним от отдельно стоящей избы, впрочем, также больше похожей на блокгауз, в которой располагался штаб особой сотни, бежал особник Лось, тот самый, который сопровождал Михася во время его поездки в Англию.
Желток, глядя на приближающегося к ним особника, саркастически хмыкнул и вполголоса произнес:
– Мне почему-то кажется, что сейчас нам по большому секрету будет поведана сногсшибательная новость о том, как в недрах монастырских архивов все еще не может решиться вопрос о браке храброго дружинника Михася и прекрасной леди Джоаны.
– Здорово, бойцы! – радостно поприветствовал их особник.
– Здорово, брат особник! – последовал дружный ответ.
– Хочу тебя, Михась, поздравить с благополучным возвращением из заморщины. В Стане-то нам встретиться не довелось, я сам на задании был.
– Спасибо, Лось. Твои уроки, что ты мне на корабле нашем давал, когда мы вместе в Англию шли, мне сильно пригодились впоследствии.
– На здоровье, брат. Да, и еще у меня для тебя есть важное сообщение, твоих личных дел касающееся… – начал было особник.
– Подожди, Лось, – перебил его Михась, видя, что Желток уже собирается съязвить, а Разик, невзлюбивший особников еще больше с тех пор, когда Катьку приписали к особой сотне, тоже собирается к нему присоединиться. – Давай отойдем в сторонку.
