Георг Борн - Бледная графиня
Некоторое время спустя немец ушел, но через полчаса возвратился с человеком, похожим на зажиточного фермера, который сразу же объявил, что согласен дать ему место на своей ферме.
Губерт чрезвычайно обрадовался, тем более что предложенные владельцем условия оказались очень выгодными.
– И наконец, – заключил фермер, обговорив остальные условия, – по здешнему обычаю, при поступлении на работу вы должны внести залог. Я не буду особо требовать и назначу залог всего в триста долларов.
Губерт понял, что надежды его рухнули.
– Это условие мне не по силам, – сказал он печально. – У меня нет таких денег. Но если вы возьмете меня без залога, то можете быть уверены, что я не обману вас ни на цент.
– Сколько же у вас есть? – спросил фермер.
– Три доллара.
Фермер, который во время их беседы усердно ел и пил, тут же поднялся и, ни слова не говоря, вышел с недовольным видом из таверны, сопровождаемый немцем, с которым Губерт недавно познакомился. Губерт тоже направился было к выходу, но был грубо остановлен хозяином.
– Прежде расплатитесь.
– Но я уже заплатил за все, что съел, – удивился Губерт.
– А за это? – стал перечислять хозяин съеденное и выпитое фермером. – Все на шесть долларов.
– Пусть платит тот, кто это съел, – возразил Бухгардт. – Какое мне-то дело?
– Ну нет! – воскликнул хозяин. – Вы были вместе, остались последним, стало быть, вам и платить.
– Я не могу заплатить. У меня всего три доллара в кармане.
И тут человек, наблюдавший за Губертом, поднялся и, подойдя к нему, сказал вполголоса:
– Идите за мной.
– Ах, значит, у этого негодяя нет денег, чтобы расплатиться, – злобно закричал хозяин. – Оборванная сволочь!
– Что вам от меня надо? – резко спросил Губерт незнакомца, уже взявшего его под руку.
– Пройдемте, не упрямьтесь. – С другого боку возник еще один незнакомец.
– Да кто вы? – воскликнул Губерт.
– Полицейские агенты.
– Заберите с собой этого негодяя! – в гневе брызгал слюной хозяин таверны. – Пусть пропадают мои доллары!
Губерт понял, что сопротивление бесполезно, и молча вышел из таверны в сопровождении переодетых полицейских.
XXXI. ГДЕ ГАГЕН?
После визита Леона Брассара Бруно пошел к Гагену – справиться о состоянии Вита, на выздоровление которого он еще не терял надежды.
Хотя у доктора и было много неопровержимых доказательств преступлений графини и Митнахта, свидетельства старого графского слуги имели бы, пожалуй, решающее значение, особенно в деле таинственного спасения Лили.
У Гагена Бруно встретила в сильном страхе и волнении старая экономка.
– Как больной? – поинтересовался Бруно. – Живой?
– Он по-прежнему… только вот сегодня ночью открыл глаза, но… – рыдания не дали ей договорить.
– Что случилось?
– Ах… доктор Гаген…
– Что с ним? Да говорите же! Не заболел ли?
– Его до сих пор нет. Он пропал, – отвечала, плача, экономка. – Уехал вчера вечером и до сих пор не вернулся.
– Да успокойтесь же! Возможно, доктору понадобилось куда-нибудь срочно съездить, – постарался успокоить старуху Бруно, хотя при неожиданной этой вести и сам испугался.
– Нет, господин асессор, он так никогда не делал. Если что – предупреждал. Его отсутствие не предвещает ничего хорошего…
Бруно сразу же вспомнил их последний разговор и слова Гагена: «Моя последняя надежда погибла. Мне кажется, что мой конец близок».
Но о самоубийстве не могло быть и речи. Ведь Гаген и сам говорил: «Тот, кто страдал так, как я, будет терпеливо нести свой крест до последнего часа».
Мрачное предчувствие охватило Бруно. «Графиня!» – подумал он невольно. Она ведь знала, что ей можно ожидать от Гагена. Наверное, ей даже были известны ближайшие его намерения. В таком случае было неудивительно, что исчез он именно в тот день, когда открыто решился выступить против графини.
Это могло быть делом ее рук, тем более что она не раз с помощью своих сообщников устраивала покушения на столь опасного для нее принца Аналеско.
Но куда же он мог деться? Ведь даже неизвестно было, куда отправился доктор накануне вечером. Экономке он ничего не сказал. Ни письма, ни записки от него тоже не оказалось.
– Вы кому-нибудь дали знать об исчезновении доктора? – спросил экономку Бруно.
– Нет, господин асессор, я все ждала, что он вот-вот вернется…
– Завтра утром я снова зайду и, если доктор все еще не возвратится, дадим об этом знать.
Домой Бруно пришел в сильном беспокойстве. Непонятное отсутствие Аналеско вызвало у асессора серьезные опасения за жизнь принца. Неужели этот благородный человек стал жертвой непримиримой вражды?..
Рано утром Бруно был разбужен громким стуком в дверь своего номера. Он поспешно накинул халат, отпер дверь и увидел перед собой варбургского рыбака Енса.
– Что случилось, Енс? – удивился Бруно.
– Я из суда, господин асессор, – отвечал рыбак. – Вчера море выбросило на наш берег труп. Его надо забрать.
– Труп? Как он выглядит?
– Он совсем как живой. Должно быть, недолго пробыл в воде. Он выбрит, и кожа на лице тусклая и желтоватая. Одет во все черное.
Сердце Бруно болезненно сжалось. Гаген. Это Гаген!
– Это вы нашли тело, Енс?
– Да, господин асессор, я и Пакке. Мы вчера часов около десяти закинули невод. А когда стали вытаскивать его на берег, заметили тело. Мы поскорее вытащили невод. Я оставил Пакке караулить тело, а сам на лодке поплыл в город донести об этом. У покойника много денег в кошельке, хорошие старинные часы и он очень хорошо одет. Не похоже, чтобы его хотели ограбить.
В дверь снова постучали. Вошел протоколист асессора.
– Минутку, я оденусь, – сказал Бруно.
Вскоре все трое отправились через город к берегу моря, где их ожидала лодка Енса.
Бруно сосредоточенно молчал. Не было никакого сомнения, что вытащенный труп принадлежал доктору Гагену. Но что же с ним могло случиться? Какая-то новая ужасная загадка. Впрочем, Бруно нисколько не сомневался, что это еще одно злодеяние графини. Но как ей удалось убить Гагена? Ведь в последнее время он стал предельно осторожен. Кто и как совершил преступление?
Бруно был так расстроен и возмущен смертью друга, что дал себе клятву во что бы то ни стало силой и хитростью уничтожить страшного демона в ангельском обличье, демона, которого народная молва окрестила вампиром.
Почти все население деревни собралось на берегу к тому времени, когда лодка подплыла к месту, где лежало тело утопленника. Все почтительно расступились, чтобы дать дорогу асессору и его спутникам.
