Гарри Норман Тертлдав - Оружие юга (ЛП)
Там, однако, не упоминался полковник Плезант. Ли посмотрел на дальнюю стену своего кабинета, пытаясь вспомнить, в связи с чем он встречал имя полковника. Он вытащил 'Иллюстрированную историю гражданской войны', которая за последние несколько месяцев уже стала казаться ему старым другом. Конечно, имя Плезанта упоминалось в индексах. Ли нашел страницу 472. Читая о тяжелейшей для Юга кампании, которой, слава богу, не произошло в 1864 году, ему по-прежнему хотелось дрожать, как будто он переживал один из страшных рассказов Эдгара По. Трудно себе представить его непоколебимую армию Северной Вирджинии в ловушке осады федералами Питсбурга.
Он прочитал о подкопе длиной 511 футов, предложенном Генри Плезантом и вырытом полком шахтеров из Пенсильвании; о четырех тоннах пороха, заложенного под укреплениями Конфедерации; о крупнейшем на то время техгогенном взрыве в истории, произошедшим 30 июля, приведшем к образовании бреши в обороне и дальнейшем падении города. Прочитав все это, он недоуменно спрашивал себя, каким образом этот Плезант оказался вдруг сейчас на Юге, а не у себя, в штате Пенсильвания.
Задумчивое выражение лица слетело с него. Он захлопнул книгу с шумом выстрела. "Мистер Маршалл!" - позвал он. "Идите сюда, пожалуйста. Вы мне нужны."
"Сэр?" За его очками, глаза Чарльза Маршалла выглядели обеспокоенными; Ли редко вызывал его так срочно. "Что прикажете?"
"Нужно немедленно отправить телеграмму генералу Форресту с собщением, что я приказываю ему, не забудьте -именно приказываю, а не прошу - не упоминать имя последнего полковника, принятого им на службу, в каких-либо дальнейших рассылках, телеграфных или почтовых. Вам все понятно? "
"Вроде так, сэр." Помощник повторил сообщение достаточно точно, хотя его голос звучал озадаченнно. "Хотя признаться, не совсем понимаю смысл…"
"Неважно. Просто сразу отправьте телеграфом."
Маршалл пожал плечами, но поспешил прочь. Ли вернул 'Иллюстрированную историю гражданской войны' на свое место на полке. Если Генри Плезант планирует сейчас сделать то, что в его истории не произошло на Юге в 1864 году, то Ли не хотел, чтобы ривингтонцам любым образом напоминали о его существовании. Если они могли перехватывать сообщения по проводам между Северной Каролиной и Ричмондом, и если бы имя Плезанта показалось знакомым одному из них, как это было с Ли…
Он покачал головой, немного расстроенный новыми осложнениями в борьбе с людьми из будущего. Мало того, что они имеют более совершенное вооружение и защитную броню - они много знают о событиях своего прошлого и о людях, которые формировали их. Одного имени достаточно, чтобы предупредить их о том, что, вероятно, замышляет Форрест.
Ли отложил телеграмму Форреста в сторону и стал читать последние статьи из Вашингтона, Филадельфии и Нью-Йорка. Он не думал, что англичане отвоюют Канаду назад в ближайшее время. Только что пал Ванкувер, и американские войска осадили Орегон. Вашингтонская 'Вечерняя звезда' также сообщала, что русская империя, опасаясь экспансии федералов, предложила продать Аляску Соединенным Штатам. Ли улыбнулся: что хорошего было в этих огромных территориях, покрытых снегом и льдом?
Его улыбка исчезла, когда он прочитал о продолжении успешных действий англичан на море. Блокада восточного побережья Соединенных Штатов, вероятно, была сильнее, чем американская блокада Конфедерации во время Второй американской революции, и торговый флот США находился к отчаянном положении. Производство кукурузы в Конфедерации было на подъеме и могло составить конкуренцию для американской пшеницы, больше не поступавшей на Британские острова.
Он вспомнил последний отчет Джулиана Хартриджа из Джорджии, его министра финансов. Возмещение убытков по договору из США позволило Конфедерации погасить большую часть своих военных долгов. Это было важно. Французы поддерживали Максимилиана в Мексике не в последнюю очередь потому, что предыдущее правительство было в долгах перед ними, и он не хотел давать какой-либо европейской державе подобный повод для вмешательства в дела Конфедерации.
Но новые долги росли каждый день: продукция, покупаемая Югом стоила дорога, а ее себестоимость была меньше, чем у хлопка и зерна, отдаваемого в обмен на них. Золото продолжало утекать из страны. Южная промышленность добилась больших успехов во время войны, и Ли хотел поддерживать ее и дальше, но Конституция запрещала протекционистские защитные пошлины.
Он печально вздохнул. Когда историки будущего будут писать о его президентстве, он подозревал, что они могли бы назвать его великим махинатором, потому что Конституция Конфедерации стояла насмерть против большинства того, что нужно было сделать. Юг отделился потому, что хотел сохранить все свои старые традиции, но мир и сам Юг слишком сильно изменились с 1861 года, чтобы можно было вернуться к безмятежности довоенных дней, практика подталкивала к совсем другому.
Ли был убежден в этом. Доказательство его убежденности лежало перед ним на столе в виде законопроекта с заведомо безобидным названием "Законодательство, регулирующее труд некоторых жителей Конфедерации Штатов." Слово 'жителей' вызвало у него улыбку, хотя поводов для веселья было мало: он не мог употребить термин 'граждан', ибо по существующим законам рабы не являлись гражданами Конфедерации. Его законопроект в конечном итоге приведет к этому, если он будет принят.
Несмотря на все удивительные документы из захваченного представительства АБР, несмотря на Ричмондское побоище, он по-прежнему не был в этом уверен. Он думал, что он убедил законодателей в мудрости своего курса. Но вот они разошлись по домам, и судя по всему, особого энтузиазма в освобождении негров не испытывали. Законодатели хотели быть переизбраны, а не просто действовать по убеждениям. В своей мудрости, создатели Конституции Конфедерации предусмотрели то, что их президенту переизбрание не грозило. Ли было приятно вспомнить это положение Конституции, которое он безоговорочно одобрял.
В кабинет вошла его дочь Мэри. Она выступала хозяйкой во время президентских приемов, происходящих раз в две недели, следуя традиции, заложеной Джефферсоном Дэвисом. Впрочем из-за немощи жены, большая часть этого долга, все равно упала бы на нее в любом случае. А уж сейчас, после 4 марта… он сознательно засунул этот черный день на самые дальние задворки своего ума. "Что я могу сделать для тебя, моя дорогая?" - спросил он.
"У меня тут пакет для тебя от полковника Рэйнса из Августы, штат Джорджия." Она протянула ему небольшую коробку, перевязанную бечевкой.
Он открыл ее с энтузиазмом ребенка, предвкушающего удовольствие на день рождения. "От полковника Рэйнса, значит? Наверное, какие-то новые боеприпасы." Но внутри коробки за защитным слоем ваты, оказалась закупоренная бутылочка с таблетками и записка: "Мне стало известно, что люди из Ривингтона, эти порочные безумцы, отказали вам в поставке нитроглицерина в качестве лекарственного средства для вас. В надежде, что прилагаемое может быть полезным, по-прежнему ваш самый верный слуга. Г.В.Рэйнс."
