М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга 5

На это репортер только расхохотался, показал пальцами «олл райт» и сказал несколько слов их вознице. Тот тоже как будто не удивился и достал из саней топор. Компаньоны переменились в лице. М.Р. полез за пазуху — там у него был «смит-и-вессон», пусть и совершенно бесполезный после купания. Д.Э. сунул руку между сиденьями — там лежал домкрат. Русский немедленно закивал, выставив вперед руки, и побежал по снегу. Сани он бросил. Тогда Д.Э. Саммерс обратил свои расстроенные чувства на репортера. Он вылез из машины и решительно направился к нему. Восторгов соскочил с саней и тоже побежал, но Саммерс успел вытянуть его по спине домкратом. Восторгов упал. М.Р. Маллоу растерянно наблюдал, как компаньон бросив, домкрат, сгребает газетчика за грудки, а тот отбивается ногами, пытаясь перевернуться на живот. Наконец, ему это удалось и он пополз, словно толстая гусеница. Но подняться не смог, потому что Д.Э. Саммерс догнал репортера, уселся на него верхом и сказал, что намерен таким способом продолжать гонку. Восторгов забрыкался. У него ничего не вышло. Наконец, репортер изловчился и укусил коммерсанта за ногу. За это Джейк сунул его лицом в снег. Восторгов встал на дыбы, но всадник остался на его спине, издавая вопли, которые считал ковбойскими. Родео продолжалось до тех пор, пока не вернулся русский. Он приветственно махал топором.

Военный союз Америки и России

Почти через четыре часа (если доверять словам Д.Э. Саммерса), «Модель-Т» подъехал к мосту через реку Velikaya, где он прошел отметку у Технической Комиссии, и пополз дальше. Члены Комиссии смотрели ему вслед. Они даже не подозревали, что вместо передней оси у детища Форда была теперь молодая береза, срубленная находчивым русским mouzhik.

Тем временем двое джентльменов остановились у еще одного трактира. Репортера, в отличие от них, мучило похмелье. Его поросячья морда распухла и покрылась неряшливой щетиной. От него пахло. Он плюхнулся за стол прямо в шубе, сказал что-то прислуге, и через несколько минут уже снова влил в себя несколько рюмок отличной vodka, которую закусывал поразительным огурцом, раз в двадцать больше того, что кладут обычно в банки с пикулями, мягким и издававшим скрип, когда от него откусывали.

Восторгов не обращал вниманимая ни на сок, брызжущий ему на грудь, ни на валящиеся на стол, на пол и на собственные колени семечки. Он читал газету. Двое джентльменов с подозрением следили за ним. Им ужасно не нравилось довольное лицо представителя прессы.

— Что там написано, Эндрю? — поинтересовался Джейк, в четвертый раз пристраивая свои ноги под столом так, чтобы не соприкасаться с ногами репортера.

Репортер в четвертый раз не заметил этой попытки. Он, похоже, вообще не предполагал, что может кому-то мешать. Он помахал огурцом, затолкал его в рот, и, не дожидаясь, пока огурец весь уместится в его разверстую пасть, захватил из миски здоровенный клок мокрых хрустких лохмотьев.

— «Военный союз Америки и России, — объявил он, жуя. — Объявлена война Германии».

Саммерс застыл. Он как раз тоже взял с тарелки огурец, попробовал, опознал в нем овощ из удивительного блюда soljanka и уже хотел спросить репортера о рецепте, но известие о войне снова выбило эти мысли из его головы.

— Какой союз? — спросил М.Р. Маллоу.

Россия готовится к войне с Германией. Образован военный союз Российской Империи и Американских Соединенных Штатов. Об этом сообщили официальные лица прусско-французского гарнизона, задержавшие сегодня ночью дирижабль с клеймом известного американского промышленника Форда и русской надписью внизу: «Гвард. воздушный парк номер 11. Заведующий воздушным баллоном — пдпрщк. Кованько».

Американский посол не дал по этому вопросу никаких комментариев.

— Господа, — заявил репортер, — мне нужно на телеграф.

Две телеграммы, отправленные одна — в редакцию, вторая — его сиятельству, гласили:

«Объвили войну германии тчк железный конь продолжает пробивать себе дорогу сквозь снежные заносы тчк к вечеру свет от ацетиленового генератора едва освещает дорогу тчк тт фар почти нет проку двтч метет метель тчк что-то ждет нас впереди впрс».

Впереди «Модель-Т» ждало Псково-Рижское шоссе — узкое, занесенное по бокам красивыми, как в сказке, сугробами, которые при ближайшем знакомстве оказались погребенными под снегом камнями. Камни должны были ограждать шоссе — и они его ограждали. Репортера на заднем сиденьи трясло, подбрасывало и швыряло от борта к борту. Он стал пихать Маллоу в спину, тот дернул руль, машина дала в сторону, изобретение русского селянина приказало долго жить, и двое джентльменов остались без передних колес. Теперь не осталось никакой надежды не то, что на выигрыш, но даже на то, чтобы вообще добраться до станции. Судя по карте, до ближайшего жилья было еще далеко. Идти пешком никто не осмелился: шоссе окружала пустошь. Все, что оставалось — это ожидать. Но чего можно было дождаться на пустой дороге? Двое джентльменов согрелись при помощи водки и, делая вид, что никуда не спешат, разобрали оба «смит-и-вессона» и стали приводить их в порядок. Стемнело. С пустого заснеженного шоссе веяло жутью. «От страха», — успокоил себя М.Р. Маллоу, и вдруг прямо перед машиной увидел пару синих огоньков. Затем еще одну — уже сбоку. Их становилось все больше. Они собирались вокруг. Одна пара приблизилась к ацетиленовым фарам и стало яснее ясного: волки.

— Стреляйте! — закричал репортер. — Что же вы не стреляете?

Он пошарил у себя за пазухой, извлек бутылку и тут же к ней присосался. Двое джентльменов не успели собрать оружие — негнущимися от холода пальцами делать это было невозможно. М.Р. Маллоу ухватился за грушу клаксона. Огоньки отдалились. Он нажал еще. Огоньки отдалились еще больше.

— Отлично, так и продолжай, — велел Джейк, и стал собирать оба револьвера.

Он сложил их части себе на колени, стараясь не шевелиться и не спешить. Маллоу, как последний дурак, продолжал нажимать грушу. Волки оставались на месте. Восторгов выругался и швырнул бутылкой. Раздалось рычание — хриплое и негромкое.

Маллоу всхлипнул, вырвал из-за пазухи колбасу и стал метать ее в волков.

— Они жрут ее! — захохотал репортер. — Жрут, видели? Бедные твари!

— Смотрите, чтобы не сожрали вас! — огрызнулся Саммерс.

У него стонало в животе. Ему было до смерти жаль колбасы. Он прицелился в темноту и выстрелил.

— Я ничего не вижу, — сказал Маллоу.

Он ослеп от вспышки.

— А я ничего не слышу! — пожаловался пьяный Восторгов.