Жеральд Мессадье - Триумф Сета
Глядя на шедшую через Большой зал Анкесенамон, Нахтмин был удивлен: она смеялась, но смех вряд ли был позволителен в этом месте.
Анкесенамон ощутила его взгляд, хотя Нахтмин находился в двадцати шагах от нее. Она была восхитительно одета, парик украшала диадема из электрума и бирюзы, на груди — в несколько рядов жемчуг и бирюза, на запястьях — браслеты, на ногах — золотые сандалии. Ее платье из заложенного в складки льна, вышитое золотыми нитями, было схвачено в талии широким поясом, обшитым маленькими жемчужинами, что подчеркивало стройность фигуры. Молодая царица больше напоминала божественное видение, нежели земное создание.
Нахтмин был изумлен. Он видел царицу во время многочисленных церемоний, но сейчас она была особенно красива. Тонким вкусом и обольстительностью она превосходила даже свою мать, несравненную Нефертити.
По мере ее приближения четче вырисовывались нежный овал ее лица, небольшой подбородок, маленький карминный рот, глаза, подведенные сурьмой до висков.
Ай оценил эту сцену: царица не пожалела усилий, чтобы соблазнить полководца. Ай сдержал улыбку.
Даже Главный распорядитель церемоний Уадх Менех и слуги были обескуражены ее видом.
Она улыбнулась царю и произнесла:
— Пусть твой вечер будет наполнен удовольствием и радостью, мой царь.
— Твоя красота, моя царица, достойна Исис, и меня переполняют чувства, подобные тем, что испытывает Ра, когда Моат играет на лютне, чтобы очаровывать его.
Нахтмин не успел прийти в себя от вида Анкесенамон, как испытал новое потрясение. Не вникая в личную жизнь царской четы, он, тем не менее, знал о неприязни, испытываемой Анкесенамон к Аю, что было темой бесконечных сплетен во дворце. Не веря тому, что видели его глаза, он начал сомневаться и в том, что слышали его уши.
Анкесенамон повернулась к Нахтмину. Красивый мужчина. Массивная голова, тонкие черты лица, волевой подбородок.
— Свет славы полководца падает и на нас, — сказала она. — Добро пожаловать.
Он низко поклонился и поцеловал протянутую ему руку.
Она села и подала знак гостю сделать то же самое.
Ай также сел.
Помимо дворецкого, смотрителя блюд, виночерпия и пробующего пищу, еще человек двадцать слуг замерли в десяти шагах в ожидании малейшего знака своих хозяев. Анкесенамон едва приподняла руку.
— Виночерпий!
Тот подбежал.
— Подай мне сок граната пополам с вином, — велела она.
— Я тоже отведаю этот напиток, — подхватил Ай.
Полководцу ничего не оставалось, как выбрать то же самое.
Анкесенамон вновь повернулась к полководцу. Обменялись очередными официальными пожеланиями благословения богов, славы царству, здоровья и наслаждения царственной паре. Постепенно Нахтмин стал понимать, что обольстительные улыбки царицы, ее благосклонность, елейные речи, демонстрация уважения, пышность обстановки преследовали какую-то цель. Хозяева явно намеревались просить его об одолжении. Вряд ли он ошибался: готовилась сделка.
Наконец все расселись за столом. Три кресла, два из которых были роскошно украшены, стояли вокруг большого круглого подноса, установленного на подставке и покрытого пурпурной тканью, расшитой золотом. Нахтмин не знал, как себя вести. Прославленный полководец, он, даже будучи кузеном Ая, привык за ужином с сильными мира сего сидеть на корточках перед подносом с угощением. Он был озадачен и еще больше насторожился.
Слуги расставили перед гостями алебастровые блюда, ложки и кубки из голубого сирийского стекла, украшенные золотой сеткой. Все наблюдали за пробующим пищу. Тот стоял рядом и брал с огромного керамического блюда, которое поднесли двое слуг, по куску от каждого кушанья, чтобы затем заявить о том, что он удовлетворен их качеством. После этого дворецкий, в свою очередь, сообщил их величествам, что они могут приступить к трапезе. Тогда слуги поставили блюдо посреди стола. На нем были разложены жареные тушки молодых голубей, начиненные зерном и миндалем, обвязанные виноградными листьями. Тушки были обложены кусочками жаркого. Нахтмин наблюдал за тем, как царь, а затем и царица отведали кушанье, и только потом взял тушку птицы с блюда. Тогда виночерпий принес большой серебряный сосуд с прямой ручкой, сверкающий в свете лампы, и наполнил кубок, который ему протянул слуга; он попробовал вино, поднял глаза, поцокал языком и заявил, что напиток достоин живых богов. Слуги наполнили кубки. Затем все слуги отошли на десять шагов.
— Нахтмин, — заговорил Ай, снимая виноградные листки, в которые была завернута тушка птицы, — твое присутствие здесь в этот вечер — знак судьбы. Я попрошу Анубиса, хозяина снов и видений, о том, чтобы он помог тебе представить, как ты однажды будешь сидеть на моем месте рядом с божественной супругой и — а я этого страстно желаю — обретешь сына, который впитает твою мудрость и приумножит твои могущество и славу.
Полководец оценил изысканный вкус блюда и понял суть разыгрываемого фарса. Он был потрясен и, посмотрев на царя, затем на царицу, увидел две улыбающиеся маски.
— Как мне следует понимать эти речи? — спросил он.
— Когда я отправлюсь в свое вечное жилище, — начал пояснять Ай, — стране потребуется правитель с чистым сердцем и сильной рукой. Ты ведь с этим согласен? Мне хорошо известна острота твоего разума, чтобы предположить, что ты не видел себя в этом качестве. Итак, мы с царицей убеждены, что нет никого, кроме тебя, кто лучше бы подходил на роль правителя.
Держа кусок мяса в руке, Нахтмин смог отреагировать на эти слова только частым морганием.
— Твое величество, это честь для меня. Но разве я могу претендовать на это высшее звание?
— Да — заключив брачный союз с царевной, — ответила Анкесенамон.
Нахтмин стал осмысливать услышанное. Он наклонился вперед. Подбежал слуга и подал ему кусок полотна для того, чтобы он мог вытереть руки — хорошо, что Нахтмин вовремя вспомнил об этом редком обычае. Он перевел взгляд с царя на царицу.
— Твое величество, я — твой слуга. Разве могу я претендовать на эту неслыханную честь?
Ай, улыбаясь, покачал головой.
— Надеюсь, это не испортит тебе аппетит, — сказал он.
Он взял себе еще одну тушку голубя. То же самое сделала Анкесенамон, затем Нахтмин.
— Твоей супругой могла бы стать моя сестра Нефернеферура, — промолвила Анкесенамон.
— Меня смущает…
— Я тебя официально признаю своим сыном, — добавил Ай.
— Мне казалось, что такая благодать возможна только в загробном мире. Но вот меня не только позвали за стол богов, но еще и предложили воссоединиться с ними.
