Теофиль Готье - Железная маска (сборник)
Генрих робко приблизился.
– Садитесь, де Коарасс, – продолжала принцесса, – надеюсь, сегодня мне больше не будут надоедать гневом короля и беспокойством моей матушки по поводу Рене…
Генрих сел на скамейку рядом с Маргаритой.
– Вы, кажется, обещали, де Коарасс, рассказать о любви графини де Грамон к принцу Наваррскому, моему будущему супругу?
Вопрос пришелся по душе Генриху – разговор обещал быть веселым.
– Ваше высочество, – сказал он, – графиня де Грамон пользуется во всей Наварре репутацией хорошенькой женщины.
– Я видела ее, – сказала Маргарита.
– Особенно когда ее сопровождает супруг.
– Да, бедный граф стар и некрасив. Но, кажется, его жена позволяет себе…
– Гм! – произнес Генрих.
– Говорят, она без ума от принца…
– Нет, не без ума! Но она его очень любила…
– Как! Разве она его больше не любит?
– Может быть, и любит… Но принц разлюбил ее.
– Что вы говорите, месье де Коарасс?!
– Правду, ваше высочество.
– Значит, они разошлись?
– Кажется, да.
– Но дворянин, только что приехавший из Наварры, которому королева Иоанна д’Альбре поручила засвидетельствовать свое почтение королеве-матери, ничего не говорил об этом.
– Что же он сказал, ваше высочество?
– Он сказал: «Ее величество королева Наваррская, чрезвычайно желающая этого брака, опасается только одного – чтобы страсть принца к графине де Грамон не послужила препятствием к нему.
– Неужели?
– Я заключила, что принц, так же как и я, старается избежать этого брака.
Генрих сделал над собой усилие.
– Если бы принц увидел вас, ваше высочество, то не избегал бы его.
– Де Коарасс, я уже говорила вам, что не люблю льстецов.
Генрих снова покраснел. У него был такой простодушный вид, что Маргарита пришла в восторг и спросила:
– Значит, принц не любит Коризандру?
– Нет, ваше высочество.
– Как давно?
– Почти месяц.
– Вы не знаете, почему так случилось?
– По двум причинам.
– Неужели?
– Во-первых, графиня де Грамон ужасно ревнива.
– Бедная женщина!
– Во-вторых, принц полюбил другую.
– Вот как!
– И странное дело, сказали бы мужья, – он любит ту, которая должна стать его женой.
– Что вы говорите? – вскричала удивленная Маргарита.
– Я передаю вам сплетни и слухи, которые ходят при наваррском дворе.
– Он… любит меня?!
– С тех пор как увидал ваш портрет.
– Ах! – засмеялась Маргарита. – Ваш принц, вероятно, очень быстро увлекается…
– Ему двадцать лет, ваше высочество…
Генрих замолчал и так нежно посмотрел на Маргариту, что у нее сильнее забилось сердце.
– Если бы я увидела этого принца в ботфортах и куртке из толстого сукна, то, ручаюсь, не влюбилась бы…
– Я могу описать его внешность, ваше высочество.
– Нет, не надо. Вернемся к графине. Она, должно быть, в отчаянии…
– На это я ничего не могу ответить вашему высочеству, потому что я уехал из Нерака в то время, когда любовь принца к графине начала угасать…
– А! – протянула немного разочарованная Маргарита.
– Так что я несколько затрудняюсь…
– Знаете ли, – сказала Маргарита, посмотрев на часы, – уже довольно поздно…
Покраснев, Генрих встал.
– Если ваше высочество желает, я завтра могу набросать портрет принца Наваррского.
– Завтра?
Пришел черед Маргариты краснеть. В глазах молодого человека была мольба.
– Хорошо! – сказала она. – Приходите завтра…
Она протянула ему руку, которая слегка задрожала в его руке. Он поднес ее к губам, и рука принцессы задрожала еще сильнее.
Генрих упал на колени.
– Уходите же! – воскликнула смущенная Маргарита дрожащим от волнения голосом. – Нанси! Нанси!
Принц встал, камеристка отворила дверь, взяла принца за руку и увела.
«Нанси сказала правду! – подумал принц. – Маргарита любит меня. Как бы мне хотелось теперь не быть принцем Наваррским…»
VВ то время как Генрих Наваррский шел на свидание с принцессой Маргаритой, Ноэ направлялся к своей дорогой Паоле.
Какое-то странное любопытство подстрекнуло молодого человека зайти к беарнцу Маликану раньше, чем отправиться на свидание.
Ландскнехт никогда не откажется выпить. Первым делом сменившиеся часовые шли в трактиры. А заведение Маликана было одним из наиболее посещаемых, туда не гнушались заходить даже дворяне.
Зал уже был полон посетителей. Одни играли, другие пили. Маликан и хорошенькая служанка Миетта пытались услужить всем. Однако в этот вечер у них был помощник.
К Маликану приехал племянник, искавший работы в Париже. Юноша был одет в беарнский костюм и в красную шапочку; он был красив, как девушка, но несколько застенчив и неловок.
Маликан представил его посетителям, сказав:
– Миетта не могла справиться одна… это мой племянник.
– Красивый мальчик, – заметил один из ландскнехтов. – Сколько ему лет?
– Пятнадцать.
– Как его зовут?
– Нюно. Это имя часто дают у нас в горах.
Нюно тотчас же принялся обслуживать посетителей. Ноэ, войдя в зал, обменялся с ним многозначительным взглядом. Он занял место за свободным столом и потребовал вина.
– Ах! Вот и вы, господин Ноэ! – попробовала Миетта улыбнуться, хотя невольно покраснела.
– Да, – ответил Ноэ.
– А ваш друг?
– Я пришел по его поручению.
– А! – протянула Миетта.
– Как она чувствует себя здесь?
– Прекрасно… посмотрите…
– Дело в том, – сказал Ноэ тихо на беарнском наречии, чтобы его не поняли, – что я боюсь, как бы она себя не выдала.
– Никогда, – возразила Миетта, – ее нельзя узнать в этой одежде.
– Да, но она может изменить себе.
– Вы думаете?
– Боже мой! Если бы она узнала…
– Что? – с беспокойством спросила Миетта.
– О несчастье, случившемся сегодня ночью.
– Где?
– У нее в доме.
– Верно, муж ее взбесился, – сказала Миетта, еще не знавшая о происшествии на улице Урс.
– Увы! Бедняга ничего не узнал.
– Почему?
– Потому что он умер. Его убили…
– Те, кто хотел похитить его жену?
– Именно.
– Боже мой! – воскликнула Миетта. – Было бы лучше предупредить ее…
– Ты права, дитя мое.
Но они спохватились слишком поздно.
Какой-то швейцарец уже ораторствовал в углу залы:
– Ах, господа, сегодня с самого утра на улице Урс стоит длинный хвост народа.
– Однако, – сказал ландскнехт, – кажется, не сегодня справляют память стрельца, которого сожгли за то, что он оскорбил Мадонну, стоявшую в нише на углу улицы.
– Конечно нет, – вмешался мещанин.
