Поль Феваль - Горбун
Лицо горбуна слегка нахмурилось.
– Моя жена была красива, – произнес он, понизив голос. – Очень красива.
– И молода? – спросил Гонзаго.
– Совсем юная. Ее родители были бедны.
– Понимаю. Ты ее любил?
– Еще как! До умопомрачения. Но союз наш оказался недолгим.
Лицо горбуна становилось все мрачнее.
– Сколько же продлился ваш брак?
– Полтора дня.
От удивления принц присвистнул.
– Как же это? Ну-ка объясни.
Горбун рассмеялся сухим недобрым смешком.
– Кокардас чему объяснять, если высочество и так все поняли? – пробормотал он.
– Нет, не понял, – возразил принц.
Горбун в нерешительности опустил взгляд.
– Впрочем, возможно, я ошибся, – может быть вам действительно нужен Шаверни.
– Объяснись, тебе сказано! – повысил голос Гонзаго.
– А разве вы, ваше сиятельство, до конца объяснили вашу историю с графом Каноцца?
Принц с пониманием кивнул головой.
– На следующий день после свадьбы… – продолжал горбун, – я ведь должен был дать ей какое-то время ко мне привыкнуть, приспособиться. Но она не смогла!
– И что же? – допытывался Гонзаго.
Горбун взял с круглого столика бокал и опять посмотрел принцу в лицо. Их взгляды встретились. Внезапно в глазах горбуна вспыхнула такая ярость, что принц, будто теряясь, прошептал:
– Совсем юная, красивая… и тебе ее было не жаль?
Горбун остервенело саданул о столик бокалом, и тот разлетелся в пыль.
– Я хочу, чтобы меня любили, любили, любили!
Лицо горбуна исказилось гримасой какой-то не вяжущейся со смыслом его слов жестокости, ноздри раздулись, по вискам покатился пот, на лбу запульсировала жила.
– И горе той, которая окажется на это не способной!
Гонзаго молчал, и горбун мало-помалу опять обрел свою бесстрастно насмешливую мину.
– Эй, господа, – внезапно обратился принц к соратникам и, указав ногой на Шаверни, осведомился, – кто-нибудь соблаговолит вынести из-залы несостоявшегося жениха?
Грудь горбуна взволнованно взметнулась. Ему стоило больших усилий сдержать крик радости. Навай, Носе, Шуази, – все друзья маленького маркиза кинулись его трясти, отчаянно пытаясь привести его в чувство. Ориоль вылил ему на голову целый графин холодной воды, а барышни щипали, едва не до крови.
– Шаверни, очнись!
– Ты слышишь? Шаверни! Шаверни!
– От тебя умыкают невесту!
– Шаверни! Шаверни!
– Тебе придется возвратить приданное! – присовокупила практичная Нивель.
– Шаверни! Шаверни!
– Эх, Шаверни!
Все оказалось напрасным.
Гонзаго подозвал Кокардаса и что-то ему шепнул.
– Исполним в лучшем виде, можете не сомневаться, ваша светлость, – ответил гасконец, после чего Кокардас Младший и брат Паспуаль взвалили маркиза на плечи и вынесли из-залы. Когда они проходили мимо Эзопа II, он им прошептал:
– Смотрите, чтоб ни один волос не упал с его головы, и доставьте записку по адресу.
Кокардас и Пейроль вместе с ношей покинули гостиную.
– Мы сделали все, что было в наших силах, – сказал Навай.
– Мы до конца остались верны нашей дружбе, – прибавил Ориоль.
– Но женить горбуна все-таки будет веселее, чем Шаверни, – подвел итог угрызениям совести друзей Носе.
– Женим горбуна!
– Женим горбуна! – закричали дамы.
Эзоп II вскочил на стол.
– Тишина, господа, тишина! – послышалось отовсюду. – Сейчас Иона произнесет речь.
– Дамы и господа! – начал горбун, выразительно жестикулируя, будто адвокат в зале суда. – Я до глубины души тронут лестным вниманием, которым высочество соблаговолили удостоить мою скромную особу. Сознание того, что я его не заслуживаю, конечно же должно было заставить меня молчать.
– Поразительно! – ухмыльнулся Навай. – Он говорит, как по книге.
– Иона, высочество – яркое олицетворение пословицы: «Скромность – сестра таланта», – с восторгом промолвила Нивель.
– Браво Эзоп!
– Молодчина!
– Благодарю, сударыни! Благодарю, господа! Ваша снисходительность придает мне смелости, равно как сердце мое бьется чаще от переполняющей его признательности в адрес сиятельного принца, по милости которого я скоро обрету подругу жизни!
– Великолепно, Эзоп!
– Ты вылитый Цицерон!
– Только говори немного громче!
– И чуть-чуть прибавь жестов. Не робей. Подключи и левую руку! – советовал Навай.
– Спой какой-нибудь куплетик на подходящую тему, – прибавила Дебуа.
– Исполни пару па менуэта.
– Эзоп, спляши жигу на скатерти!
– Та фай, Иона сбатцай стилем, не треффь! – прогудел верзила барон фон Батц.
– Чтобы не показаться неблагодарным, – проникновенно заметил Носе, – тебе, Иона, было бы сейчас, кстати, продекламировать что-нибудь из «Ифигении в Авлиде» Расина, например диалог между Ахиллом и Агамемноном.
– Милостивые господа, – сочувственно отозвался Эзоп II. – Боюсь, что все, о чем высочество просите, уже устарело. Будет куда лучше, если я вам представлю некую новую комедию, нечто совсем свежее, в некотором роде премьеру, так сказать!
– Так ты еще и драматург Иона?
– Новая комедия Эзопа II!
– Брависсимо!
– Господа, господа, высочество не совсем верно поняли. Комедия еще не написана. Я собираюсь это сделать немедленно в вашем присутствии, – это будет импровизация в чистом виде. В качестве темы новой пьесы выступит… сила обольщения, – сила способная покорить саму природу!
Сообщение оратора было встречено бурной овации, от которой задрожали бокалы на столе и оконные стекла.
– Сейчас Иона преподнесет нам урок обхождения с предметом любви!
– Поделится опытом превращения вожделенных помыслов в явь!
– Выдержки из трактата: «Наука соблазнять!» Автор – Эзоп II, он же Иона, он же Вакх!
– Наверное, у него в кармане припрятан какой-то могучий талисман, что-нибудь вроде пояса Венеры!
– И к тому же он владеет арсеналом приспособлений попроще, – таких как: игры, смех, нежное обращение, словом все то, что по праву называют стрелами Купидона!
– Браво, горбун!
– Ты неподражаем!
Он картинно раскланялся во все стороны и с улыбкой завершил:
– Пусть приведут мою молодую невесту, и я сделаю все, чтобы зрители не остались мной разочарованными!
– Эй, Иона, хочешь, я тебя порекомендую в оперную труппу? – с жаром воскликнула Нивель. – Тебя возьмут, ей-ей. У нас как раз освободилась вакансия первого шута!
– Невесту горбуна! – хором проскандировали господа.
– Привести невесту горбуна!
В этот момент дверь, соединявшая большую гостиную с будуаром, распахнулась. Гонзаго призвал к тишине. На пороге появилась донья Круц, увлекавшая за собой бледную, как полотно Аврору. Первой по лестнице начала спускаться донья Круц. Аврора опиралась на ее руку. За девушками следовал Пейроль. При виде Авроры в гостиной наступила тишина, нарушаемая лишь скрипом ступенек. Потом гости принялись восхищенно перешептываться. Вооружившись лорнетом, горбун произнес:
