Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга [сборник] - Виталий Дмитриевич Гладкий
Конечно, не всегда удавалось уединиться именно на острове, но в любом случае викинги стремились отыскать какой-нибудь глубоко врезающийся в море мыс. Считалось, что поединок может проходить спокойно, только если его участники окружены морем, по меньшей мере с трех сторон.
Хольмганг Вагна Окессона и молодого руса вызвал огромный интерес. За ними и поручителями шла огромная толпа, благо в Йомсборге не было ни родственников ульфхеднара, ни близких Морава-Хорта. Что касается друзей, готовых в ходе поединка вступиться за одну из сторон, то у Морава в Йомсборге их не могло быть по определению, а Вагн Окессон не состоял в дружеских отношениях ни с кем из йомсвикингов, потому что был магом, которого побаивались даже самые невменяемые берсерки. К тому же он имел скверный характер, причину которого наконец узнал Торкелль Длинный – Вагн не мог забыть и простить свою невесту Рунгерд, которая благодаря своей Силе спасла от топора палача Сигурда Оборотня и сбежала вместе с ним в земли русов.
Обычно викинги выдавали девушек замуж в двенадцать-пятнадцать лет. Помолвка согласовывалась между двумя семьями и рассматривалась как объединение, предполагавшее взаимную помощь и защиту. При этом сама девушка не имела возможности что-либо сказать, тем более – перечить решению главы семьи или пойти ему. Но дерзкая Рунгерд, которая уже в свои четырнадцать лет была очень сильной вельвой, поступила по своему уразумению, преступив закон и оставив Вагна Окессона в дураках.
Место хольмганга Морав-Хорт узнал сразу; именно этот мыс привиделся ему во сне. Те же валуны и скалы, та же дубрава на склоне холма, поросшая дубами-уродцами, тот же высокий мыс с зеленой травой на вершине, окруженный водой с трех сторон, и только озеро оказалось бухтой, войти в которую можно было лишь на лодке по узкому каменному коридору. Но вода там и впрямь была черной из-за большой ее глубины и окружавших бухту высоких скал, так как солнце заглядывало сюда лишь в полдень, на короткий промежуток времени.
Торир и Эйрик размерили площадку, на которой должен был происходить поединок, вбили колышки и натянули между ними веревку на уровне колен. Выход за пределы отведенного пространства обычно приравнивался к проигрышу. В принципе это не относилось к Хорту и ульфхеднару, но закон есть закон, и соблюдать его нужно, хотя площадка, на взгляд юноши, была совсем уж крохотной – восемь шагов в длину и столько же в ширину. Впрочем, он мысленно поблагодарил Велеса и за такую милость; бывало, что викинги сражались вообще на закрепленной колышками бычьей шкуре шириной в четыре шага.
– Выбирайте щиты, – сказал Торир и многозначительно указал Хорту глазами на большой славянский щит каплевидной формы.
Такие щиты-«капельки», как называли их русы, отлично защищали не только корпус воина, но и ноги, ведь отрубленные конечности были делом обыденным. Щит носил позолоченное изображение коловрата и был окрашен в победный красный цвет. О судьбе воина, которому принадлежал щит, можно было не спрашивать – на поверхности «капельки» виднелись многочисленные следы от ударов мечом и топором. Но обработанная специальным образом толстая бычья шкура, которой обтянули деревянную основу щита – доски, выдержала все удары, чего, видимо, нельзя было сказать о хозяине «капельки».
Остальные щиты были круглой формы, обычной у викингов. Доски щитов тоже обтянули кожей, как делали русы и славяне, но, кроме этого, усилили их металлической оковкой и умбоном[224], который мог исполнять роль кистеня, когда щит рассыпался вдребезги под ударами боевого топора. Как-то так случилось, что у викингов каплевидные щиты не прижились, и тот, на который указывал взглядом Торир, был исключением.
Вагн Окессон лишь презрительно ухмыльнулся и резко сказал:
– Мне щит не нужен!
С этими словами он разделся до пояса, подставив совершенно белую грудь слабым солнечным лучам. Но волчью шкуру, неотъемлемый признак ульфхеднара, он все же оставил.
Хорт кивнул, тем самым вежливо поклонившись Ториру в знак благодарности за его немой совет, и тоже оставил щит без внимания. Глядя прямо в глаза ульфхеднару, который пока копил Силу, поэтому выглядел несколько вяловатым, он с вызывающим видом неторопливо снял рубаху, явив зрителям, собравшимся внизу, у подножия мыса, свой широкоплечий загорелый торс с буграми сильно развитых сухих мышц. Вагн Окессон невольно вздрогнул, увидев на его левом бицепсе оставленное раскаленным клеймом изображение волка Фенрира, врага богов, которым молились викинги. Значит, этот юнец все-таки волкодлак…
По толпе пронесся тихий гул удивления и даже беспокойства, а Торкилль Длинный сказал, не обращаясь ни к кому конкретно:
– А орешек-то оказался с твердой скорлупой… Как бы Вагн не сломал на нем свои волчьи зубы.
Юноша глянул исподлобья на ульфхеднара и сказал:
– Ты обещал мне рассказать о причине кровной мести между тобой и моим отцом. О каком долге идет речь?
– Отойдите! – приказал Вагн Окессон поручителям.
Те молча повиновались.
– Твой отец Сигурд Оборотень – будь он вечно проклят! – украл у меня невесту, твою мать Рунгерд! – змеем прошипел ульфхеднар. – Разве это не повод для кровной мести?! Знай, молокосос, это я убил всю твою семью, вот этой рукой! Но моя жажда мести будет удовлетворена только тогда, когда ты тоже отправишься вслед за ними на Берег Мертвых!
Какое-то время Морав-Хорт переваривал услышанное. А затем глухо, невыразительно сказал:
– Ты сегодня подохнешь, пес подзаборный…
В голосе юноши прозвучало нечто такое, из-за чего сердце ульфхеднара словно сжала железная рука витязя. Он даже побледнел, хотя до этого физиономия Вагна была багровой от обуявшей его ненависти. Ульфхеднар хотел что-то еще сказать, но горло сдавил спазм, и он лишь махнул рукой, призывая поручителей подойти ближе.
– Готовы? – спросил Эйрик.
– Да! – дружно ответили Хорт и Вагн.
– Тогда с благословения Одина, покровителя храбрецов, начинайте! – сказал Торир и мигом отскочил на безопасное расстояние от веревочного ограждения ристалища, потому что Вагн замахнулся своим громадным топором, чтобы нанести молниеносный удар.
Он был уверен, что голова юноши, считай, лежит на серебряном блюде, которое ульфхеднар уже подготовил для этого случая, чтобы потом, просолив ее, как следует, засушить и повесить этот страшный трофей у изголовья своего ложа. Вагн точно знал, что от такого удара нет спасения, и был потрясен, когда топор попал в пустоту. Щенок не только умеет пользоваться Силой, но знает, как уходить к границам Вальхаллы! Это открытие неприятно поразило ульфхеднара, заставив его быть
