Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа
– Очень хорошо.
– На этих лошадях ты доедешь до Вилльжуифа, там возьмешь других. В Орлеане ты переоденешься в приличную одежду, которую найдешь в чемодане сзади кареты. Прощай.
Вантюр отправился по тропинке, а Рокамболь вернулся назад.
– В Бордо! – крикнул Вантюр почтарю, усевшись в карете.
Спустя час Рокамболь сидел уже у сэра Вильямса.
– К чему, в сущности, мы перехватим письмо Баккара? Сэр Вильямс написал:
«Чтобы заставить герцога де Шато-Мальи самому рассказать свою историю герцогу де Салландрера, а тот будет этим крайне удивлен».
– Но ведь ему поверят.
«Может быть, но все-таки будут ждать удостоверительных бумаг, которые тоже надо перехватить».
Деревня Корта, о которой Концепчьона писала маркизу де Шамери, расположена на южном склоне Пиренеев, по обеим сторонам большой дороги в Памплону.
К северу от Корты, влево от большой дороги, стоял небольшой домик, на котором красовалась вывеска: «Почтовая контора».
В этом уединенном домике жили только двое: старик – Мурильо Деревянная Нога, отставной военный, и молодой человек шестнадцати лет по имени Педро.
Однажды утром, когда Педро одевался, чтобы отправиться в обычный обход, Мурильо, разбирая у стола письма, обратился к нему с вопросом:
– Ты знаешь наверное, что герцог де Салландрера уехал?
– Управитель его мне говорил, что он наверное уезжает восемнадцатого числа. А разве есть к нему письмо?
– Да.
– Дайте сюда, я снесу его в замок, а если герцог уехал, то мы отправим его с сегодняшним курьером во Францию.
Педро положил письмо в сумку и отправился в обход.
Но он возвратился в Корту спустя час после проезда курьера, и поэтому письмо к герцогу де Салландрера, который действительно уехал, осталось в почтовой конторе до следующего дня.
* * *На следующую ночь, в два часа, Мурильо проснулся от стука приближающегося экипажа, который вскоре остановился у почтовой конторы.
Он наскоро оделся, выбежал за калитку, где при свете каретных фонарей увидел толстого господина, закутанного в дорожный плащ и шедшего с самоуверенностью богача.
Это был Вантюр.
– Это Корта, ближайшая деревня к замку де Салландрера? – спросил он Деревянную Ногу.
– Точно так.
– Можно по этой дороге проехать в замок в карете?
– Нет, вам придется вернуться назад за целое лье и потом взять влево. Ваша милость знакомы с его сиятельством?
– Герцог мой лучший друг. Я обещал ему заехать проездом в Мадрид, – горделиво отвечал Вантюр. – Я маркиз де Кок-Герон.
– Но герцога нет в Салландрере, он третьего дня уехал.
– Вы наверное знаете?
– Наверное. Доказательством тому служит письмо к его сиятельству из Парижа, которое я отошлю ему обратно.
– Ах, какая досада! – проговорил Вантюр, рассматривая домик и палисадник инвалида.
– Далеко отсюда почтовая станция? – спросил он, садясь в карету.
– В двух лье. Почтовая карета уехала.
Проехав Корту, она повернула в дубовый лесок, густая тень которого совершенно скрывала свет луны.
Дорога шла в гору, и поэтому лошади шли шагом.
Вантюр воспользовался этим случаем и проворно выпрыгнул из кареты.
– Почтари будут уверены, что я сплю, – подумал он, – и приедут на станцию, не заметив, что карета пуста.
Он поворотил назад, подошел к садовой изгороди, окружающей домик Мурильо, и лег на землю за дровами. Когда ушел Педро, Вантюр прошептал:
– Отлично! Старик остался один, и письмо будет у меня.
Он пробрался в сад, где в полуоткрытые окна увидел, что Деревянная Нога спит уже крепким сном.
Вантюр, несмотря на свою толщину, весьма проворно влез в окно почтовой конторы.
Он вынул из кармана пару пистолетов, положил их на стол подле кожаной сумки и затем, взяв в зубы кинжал, осторожно затворил ставни, чтобы в комнате сделалось совершенно темно.
Из соседней комнаты слышалось сильное храпение Мурильо.
Вантюр затворил дверь в нее и, вынув из кармана восковую свечу, зажег ее и взялся за кожаную сумку.
– Если я унесу всю сумку, – подумал он, – то за мной, пожалуй, погонятся жандармы и альгвасилы, если я распорю ее, то тоже не избегну погони. Остается третий выход – найти ключ от сумки, но для этого мне, пожалуй, придется разбудить старика, а он, по всей вероятности, не отдаст его добровольно.
Недолго думая, он вошел в соседнюю комнату. Мурильо спал одетый. Вантюр приблизился к нему со свечой и пистолетами в руках и кинжалом в зубах. Увидя на шее солдата узкий ремень, он проговорил:
– Черт возьми! На этой тесемке, верно, есть ключ от сумки или от стола.
Говоря это, Вантюр поставил свечу на стол и, взяв в одну руку кинжал, другую протянул к тесемке.
– Советую тебе, дедушка, не просыпаться, – прошептал он.
Вантюр осторожно обрезал тесемку, на конце которой действительно привязан был ключ.
Он взял его, на цыпочках ушел в другую комнату и отпер стол, где лежала связка ключей. Одним из них он отпер сумку и, запустив туда руку, вытащил толстый холстяной мешок с надписью по-испански: «Двадцать тысяч франков золотом и билетами от сеньора Эстебона к гг. Брэн и Ко, негоциантам Байонны».
– Честное слово, – прошептал Вантюр с сильным биением сердца, – как ни желал я пощадить этого добряка, но случай этот осуждает его на смерть!
Вантюр вынул из сумки все письма, между которыми нашел письмо Баккара к герцогу де Салландрера, которое и положил в карман вместе с двадцатью тысячами франков золотом и билетами.
Затем он привел в порядок письма, запер сумку, положил ключи обратно в ящик и, связав разрезанную ременную тесемку, начал размышлять.
* * *Спустя две минуты он снова отворил дверь в соседнюю комнату, подошел к кровати и довольно сильно толкнул спящего старика.
Мурильо вскочил и вскрикнул при виде Вантюра, державшего в одной руке свечку, а в другой кинжал.
– Тише! – сказал Вантюр по-испански, – если вы закричите, я пущу вам пулю в лоб.
– Что вам от меня нужно? – спросил Мурильо твердым голосом, узнав мнимого маркиза де Кок-Герона.
– Я захватил у вас письмо для герцога де Салландрера: оно мне необходимо.
– Кража, – вскричал Мурильо, – похищение письма!
– Тс… – сказал Вантюр, подняв дуло пистолета. – Я снял у вас с шеи тесемку вот с этим ключом…
– Вы обокрали меня!
– Вы не ошиблись: меня прельстил мешок с двадцатью тысячами франков, а для того, чтобы от меня не потребовали их обратно, я принужден закрыть вам навсегда рот.
Мурильо в испуге хотел спрыгнуть с постели, но железная рука Вантюра схватила его за горло.
– Будь благоразумен, старик, и не делай глупостей. Если ты вынудишь меня убить тебя, то твоего приемыша Педро посадят в острог, обвинят в твоей смерти и спровадят на гарроту. Если же ты позволишь надеть на тебя вот ту веревку, тогда тебя сочтут самоубийцей, а Педро, наверное, сделают почтовым смотрителем.
