Жестокий брак. Как мы влюблялись, женились и ревновали на протяжении веков - Ника Марш
Более 40 лет провел в кафесе другой султан, Ахмед II. Его мать тоже не дождалась звездного часа сына, а вот Эмметуллах Рабии Гюльнуш выпала честь стать дважды валиде: она была матерью султанов Мустафы III и Ахмеда III. Кроме нее только одна женщина – Кесем – умудрилась два раза получить данный титул.
В гарем попадали часто совсем маленькие девочки. Одних продавали собственные родители (кто-то не мог содержать детей, другие считали это хорошим шансом устроить судьбу), других приобретали на невольничьих рынках.
Некоторые становились женами или наложницами султана совершенно случайно – хорошенькая Хошьяр воспитывалась у сестры султана, Бехие, и, как раз находясь в ее доме, приглянулась Махмуду II. Зато ранние годы султанши Шевкефзы прояснить довольно-таки трудно. Известно, что ее считали черкешенкой, что в возрасте примерно 19 лет она попала в услужение к супруге султана Махмуда II, а уже потом стала женой Абдул-Меджида I.
Маленькие обитательницы гаремов проходили специальное обучение. Если их привозили издалека, то им следовало освоить турецкий язык и принять ислам. Многим меняли имена (особенно если это были европейки). Поэтичности новых имен можно только позавидовать! Та же Хюррем – в переводе – «улыбчивая» или «приносящая радость». Махидевран – «весенняя роза», Фирузе – «счастливая», Нурбану – «лучезарная» или «светящаяся»… Красивые имена для первых красавиц!
Их наставляли свято чтить обычаи, слушаться и исполнять все поручения. Они вникали в нюансы придворного этикета, в котором было легко запутаться. Ведь на самом деле во дворце существовало множество правил, которые, на первый взгляд, противоречили друг другу! Например, османы очень трепетно относились к детям и радовались беременности каждой фаворитки, но беременность наложницы шехзаде, не достигшего определенного возраста, считалась нежелательной. Девушке могли сделать аборт, если она забеременела в «не то» время… Гаремные обитательницы учились шить, вышивать, готовить, убираться, танцевать, петь, играть на музыкальных инструментах, но многим из них не требовалось даже половины полученных знаний. Если девушка становилась фавориткой, а затем госпожой, у нее всегда был в распоряжении штат прислужниц. И для того, чтобы добиться цели, девушки старались изо всех сил – они должны были показаться султану самыми очаровательными, самыми лучезарными, самыми прекрасными…
«Да бросьте, видели мы тех красавиц!» – иногда пишут мне читатели и приводят в качестве аргумента фотографии гарема иранского шаха Насер ад-Дин Шах Каджара. Эти снимки уже много лет «гуляют по Сети» и вызывают восторг – совсем не потому, что на них запечатлены красавицы. Напротив. В объектив фотоаппарата смотрят хмурые, толстые, порой даже усатые женщины, некоторые закутаны с головы до пят, а другие сидят в подобии балетных пачек. Где сильфиды? Где восхитительные чаровницы, от чьих взглядов падишахи были готовы бросить им под ноги половину мира?
Должна разочаровать тех, кто верит в достоверность фотографий – на них вовсе не гарем шаха. Интернет будоражат снимки актеров первого государственного театра, который создал шах Насреддин. Женские роли в нем исполняли… только мужчины. До 1917 года персидские женщины не имели права подниматься на театральные подмостки (похожий запрет существовал, например, и в Англии! Только в середине XVII столетия, при короле Карле II, женщины-актрисы стали свободно играть предназначенные для них роли. Так что в театре «Глобус» прекрасные юные девы шекспировские монологи не читали!). Хан сфотографировал актеров, готовящихся предстать в очередной постановке, – они часто бывали сатирическими. Вот и весь секрет «некрасивого гарема».
Семья, отдававшая дочь в гарем, теряла все права на нее. О жизни за пределами дворца следовало забыть навсегда. Отныне судьба девушки была прочно связана с домом султана, и ей следовало жить только интересами династии. Той, что повезло родить сына, выделяли покои и осыпали ее почестями. Шехзаде мог сам однажды превратиться в падишаха. Рождение дочерей праздновали менее пышно, но некоторые девушки тоже играли заметные роли в истории – они выходили замуж за визирей, могли влиять на политику… Однако каждая жена или наложница повелителя мечтала о сыновьях. Они гарантировали ее будущее. Мать, имеющая сына, могла стать валиде. Мать, имеющая только дочерей, – никогда.
Если девушка понравилась падишаху, ее называли «гюздех», то есть «присмотренная». На данном этапе для нее все могло завершиться, а могло стать началом восхождения на самый верх. Гюздех отделяли от других, и теперь она начинала ждать – позовет ли султан ее в свои покои. В том случае когда повелитель решал пригласить красавицу к себе, он присылал ей кольцо или платок. Это был сигнал подготовиться к вечеру. Тогда девушку отправляли в хамам, тщательно мыли, умащивали тело ароматическими маслами, выбирали для нее красивый наряд.
Поутру, если ночь прошла незабываемо, султан отправлял ей подарок – золото или украшение, одежду или какую-нибудь приятную безделушку.
Пройти по «золотому пути», усыпанному лепестками роз, мечтала каждая из обитательниц гарема. Все потому, что у нее появлялся шанс стать госпожой. Вырваться из круга обычных наложниц и превратиться в повелительницу. Но далеко не все, кто проходили по «золотому пути», оставляли заметный след в жизни империи или в душе султана. Иногда они оставались развлечением на один-два раза, пока любимая фаворитка была больна или ждала ребенка. Интимные отношения нередко прекращали, если женщина объявляла о беременности – опасались выкидыша.
Жен и наложниц султана делили на разнообразнейшие ранги, и вершиной этой пирамиды была, как уже сказано, хасеки. Наложницы-икбал и жены-кадын должны были подчиняться ей.
Для них, даже если у них были сыновья, хасеки оставалась главной. Ей полагался поклон при встрече, обращение «госпожа», край ее одежды обязаны были целовать. Ну а если девушка из гарема за девять лет так ни разу не избиралась султаном, то она могла покинуть его. Как правило, для таких подбирали мужей, выделяли им приданое. Этим вопросом мог заниматься как сам правитель, так и валиде или хасеки.
Впрочем, судьбы девушек из гарема складывались по-разному. Если султан умирал, его гарем отправлялся в Старый дворец. Там же селили провинившихся жен или тех, кто по какой-то причине не понравился падишаху, но замуж выдан не был. В то же время в Топкапы могли оставаться бездетные жены султана (или потерявшие ребенка), которые пользовались уважением повелителя. В Старом дворце, говорили в Константинополе, царили тоска и грусть по утраченным иллюзиям и былому могуществу. Кто-то от переживаний сходил с ума или заболевал. Другие относились к ссылке спокойно и умудрялись вернуться «на коне» ко двору султана.
В подобной атмосфере выживали самые стойкие и приспособленные – те, кто не умел сдаваться, кто не склонял голову под ударами судьбы. Гарем закаливал. Вот потому такими
