Заблудшие - Алексей Супруненко
Когда сбор урожая был окончен, все уселись в телеге. Старшее поколение впереди, а молодежь в корме. Стеша сидела позади парня, поджав под себя ноги, а он наоборот свесил их за борт. На неровной дороге телега накренилась, и Чижов опрокинулся на спину, да так, что его голова оказалась на коленях девушки. Даже когда транспортное средство выровнялось, он не спешил принимать вертикальное положение, рискуя вызвать неудовольствие родителей пропавшего мужа Стеши. Он явно заигрывал со своей хозяйкой, причем рискуя ее репутацией. Полька положила свою руку ему на голову и погладила чуб, как бы отзываясь на его ухаживания. Чижов не удержался и поцеловал ее руку. Такая инициатива напугала хозяйку, и она одернула кисть. Пришлось и Грише снова присесть на корме транспортного средства. Переборку урожая оставили на завтра, и молодая парочка отправилась домой. Чижов для закрепления успеха, попытался взять Стефанию за руку, но она не хотела афишировать, не совсем понятные для них обоих отношения. До своих ворот дойти без приключений не успели. Посреди улицы стояла с ведрами Наталья. Она словно поджидала Чижова, зная, когда тот должен появиться.
— Григорий Васильевич, не поможете бедной женщине? Наверное, спину подорвала и ни как не могу донести.
Чижов виновато посмотрел в сторону полячки. Мол, как тут откажешь?
— Я же говорила! — с укоризной произнесла хозяйка.
— Стеш, я сейчас.
— Не Стеша, а пани Стефания, — поправила его молодая женщина и, не задерживаясь, продолжила движение. Наташка проводила ее насмешливым взглядом до самих ворот.
— Шляхта, одним словом.
— Да брось ты Наталка. У них так принято, — не стал акцентировать внимания на этом моменте Григорий.
— Знаем мы, как у них принято, натерпелись, — едко заметила соседка.
Чтобы сменить вектор разговора Чижов затронул другую тему.
— Как твой малыш себя чувствует? Не болеет? — поинтересовался Гриша.
— Донесли уже! — не сильно огорчилась девица.
— Это хорошо, что вы соседями так интересуетесь, — перевернула она все на свой лад.
— Растет Ванюша.
— Трудно, наверное, самой с ребенком-то? — продолжал Чижов.
— А вы, не помочь ли решили? Только что-то я не слыхала, чтобы камешек в мое окошко прилетал? Хата у меня просторная, не то, что флигель, и кровать широкая, — откровенно заигрывала Наталья.
— Вы-то сами детишек любите?
— Люблю, — признался мужчина.
— Это для женщины главное, чтобы мужик ее любил и ее детишек, — заявила Наталья.
— С этим трудно не согласиться, но только бы хотелось не только детей жены любить, но и своих, — дистанцировался Григорий.
— За этим дело не станет, — не отчаивалась Наташка. Тут Чижову стало немного не по себе. Соседка оказалась через-чур напористой и еще пару раз он поможет поднести ей ведра, и глядишь, того сам не замечая, окажется с ней в одной постели. Права была Стефания. Как и в прошлый раз у дома Натальи их поджидала ее мать. Женщина недовольно бурчала и Чижов в этом плане с ней был согласен, доброта до хорошего, не доведет. Стеша попыталась сделать вид, что не сердится, но Гриша-то видел, что женщина переживает. А если переживает, то он ей не безразличен.
Эта неделя оказалась богатой на события разного рода и не только для семейства Новак, а для всей Гуты Степанской. Староста со своими помощниками затеял подворовый обход. В огромную амбарную книгу он вносил все ведомости относительно хозяйства и проживающих на подворье людей. Его подручные замерили земли имеющиеся во владении Стефании, пересчитали всю птицу и живность находящуюся в сараях, даже учли кота Тишку и собаку Шарика. Чижову было интересно ради чего вся эта затея. Он даже позволил себе прошмыгнуть вслед за старостой в горницу дома, куда раньше никогда не смел заходить. Стефания строго посмотрела на работника, но ничего не сказала. Худосочный поляк устроился за столом, тщательно записывая чернилами все результаты подсчетов.
— Таков порядок, — многозначительно заявил очкарик.
— Уездная управа требует отчетности. Новая власть налоги вводит. Мне надо знать с кого, чего требовать.
— Опять налоги, — вздохнула хозяйка.
— Только от одних спокойно вздохнули, как следующие.
— А вы, что думали пани Стефания, что анархия наступит? Германия, цивилизованная страна и все в ней должно быть учтено. Новые законы, новые порядки, — изрек пожилой поляк.
— Из колхоза, я так понимаю, вы решили выйти?
— Какие колхозы? Советов уже нет, — удивилась женщина такому вопросу.
— Возможно, в том понимании, как мы привыкли думать, их и не осталось, но в сельскохозяйственном отделе генерального округа, приветствуют ведение хозяйствования сельскими общинами. Теперь это будет называться по-другому, но сути не меняет. Немцы ничего не имеют против коллективного хозяйствования.
— Спасибо, пан Януш, я сыта по горло колхозом, — высказала свое мнение Новак.
— Как хотите. Я никого ни к чему не обязываю.
Он что-то начал подсчитывать и выписал на листочке какие-то цифры.
— Здесь, я указал ваши ежемесячные и годовые налоги, как в деньгах, так и в виде натурального налогообложения. Продукцию надлежит сдавать в начале месяца в амбар помещичьей усадьбы. Для сбора налогов могут привлекаться украинские милиционеры из волости или уезда. Советую с этим не шутить.
— Позвольте, пан Януш, а причем здесь мои кот и собака? — удивилась Стефания, заметив в списке своих домашних питомцев.
— По директиве из уезда, они тоже облагаются налогами. Не хотите платить, избавляйтесь, но если обманете, то будете подвергнуты штрафным санкциям, — спокойно разъяснял староста. Женщина смотрела на строки, прописанные на листке бумаги, и выражение лица ее менялось.
— Но это же грабеж! — возмутилась она.
— Не грабеж, а новые реалии, — не стал с ней спорить гость.
— Кстати ваш наемный рабочий проживает вместе с вами? То есть у вас?
Она кивнула головой.
— Хотя он не является членом вашей семьи, но так, как проживает здесь и не имеет собственного дома и земли, то тоже облагается подушным налогом в размере 120 рублей, — выдал неприятную новость староста. Хозяйка опустилась на стул, не зная, что ответить. Гости задерживаться не стали и двинулись дальше, к соседнему дому. Чижов ради любопытства посмотрел на надписи в оставленном листочке. Он подошел сзади хозяйки и положил свои руки ей на плечи.
— Ничего, проживем. У других дела обстоят еще хуже. Я тут немного погорячился с оплатой труда. Ты прости меня, — извинился Гришка за свои резкие высказывания. Он собрался выходить, когда Стефания остановила его.
— Постой, не спеши. Присядь, — попросила
