Дикарка у варваров. Песнь Сумерек - Ирина Тигиева
— Возвращайтесь к упражнению. Ты тоже, Юй Лу.
Тренировка возобновилась. И ещё ни одному звонку в школе я не радовалась так, как обрадовалась сейчас гулким ударам барабана, возвестившим её окончание…
После было «омовение», если можно так назвать стряхивание пыли с одежды и ополаскивание рук и лица в озерце неподалёку. А потом — обед. Вэй усомнился, что без его помощи смогу найти мою комнату, где оставила миску, и я, чтобы доказать обратное, отправилась за ней самостоятельно, но всё же заблудилась в лабиринте переходов и попала в комнату далеко не сразу. А дорогу в трапезную вообще нашла только по запаху еды и влетела в зал последней. Почти все уже сидели на местах, только возле «буфета» ещё копошилось несколько адептов, и я поспешила к ним присоединиться. Еда выглядела куда аппетитнее, чем за завтраком. Кроме риса и тушёных овощей — жареная рыба, фрукты и чай. Взявшись за деревянную лопаточку, чтобы положить себе рыбы, я почувствовала лёгкий толчок в бок и с удивлением воззрилась на стоявшего рядом Вэя. Неужели ждал, пока я появлюсь?
— Сядешь со мной, — доверительно шепнул он и, отвечая на мой недоумевающий взгляд, добавил:
— Доем за тебя, если опять оставишь еду в миске.
— Доедать за другими нельзя, — так же шёпотом отозвалась я. — Иначе к тебе перейдут все их болезни и дурные привычки.
И, мысленно покатываясь со смеху из-за его округлившихся глаз, шлёпнула рыбину в миску. Бабушка рассказывала что-то похожее, но я в подобное не верила — просто хотела поддразнить Вэя. И это удалось! Его глаза частично вернулись в орбиты только, когда мы подошли к столу.
— В это верят там, откуда ты… — тихо начал он, но поймав взгляд кого-то за моей спиной, кашлянул и поспешно опустился на одну из подушечек на полу, кивнув мне на подушечку рядом.
Прежде чем последовать приглашению, я обернулась, уже догадываясь, кого увижу. Так и есть — «сверчок», смотревший на нас с явным неодобрением. Очень захотелось выкинуть что-нибудь — позлить мастера, к которому испытывала сильнейшую неприязнь. Но рядом с Пенгфеем стоял Фа Хи, вызвавший моё уважение своим обращением во время беседы… и я молча села на подушечку. Расставив мисочки, пробежала мимолётным взглядом по сотрапезникам. Адепты за этим столом отличались от тех, что сидели рядом со мной за завтраком. Почти все — парни приблизительно возраста Вэя. Прямые осанки, невозмутимые лица, сжатые губы. На меня некоторые поглядывали украдкой, но большинство делали вид, что не замечают. Местная «элита»? Интересно, как они отнеслись к неожиданной причуде приятеля стать «старшим братом» чужеземки с «диковинной» внешностью? Всё-таки досадно, что за обедом здесь нельзя разговаривать. В самом конце стола я заметила девчушку, подошедшую ко мне после урока. Рассеянно ковыряясь в мисочках, она мечтательно таращилась на Вэя. Подтолкнув «братца» локтем, я скосила глаза на его «поклонницу», и он сверкнул ей приветливой улыбкой, от чего та зарделась, как вишня, тут же уставившись в миску. А Вэй, с самодовольным видом подмигнув мне, сложил вместе ладони — время вознести молитву. Я опять забормотала «Отче наш» — не собираюсь молиться местным богам! — и, закончив молитву, принялась за еду. В этот раз порции я брала сама, и еда была вкусной — в моих мисках не осталось ни крошки. Обед уже подходил к концу и мог бы закончиться без инцидентов — если бы не мастер Пенгфей. Очевидно, наша неприязнь была взаимной, но, в отличие от меня, присутствие Фа Хи его не смущало. Поднявшись со своего места, «сверчок» направился ко мне и демонстративно заглянул в мои миски. Стерпеть подобное было выше моих сил и, не успел мастер Пенгфей отвернуться, я подхватила ближайшую ко мне миску и несколько раз не менее демонстративно её лизнула. А потом невозмутимо подсунула ему — под привычное хрюканье Вэя. Лицо мастера застыло, взгляд стал ледяным.
— Будете наказаны. Оба, — ровно произнёс он и поплыл обратно к своему месту.
Я собиралась было подскочить и возмутиться, но Вэй дёрнул меня обратно на подушечку и погрозил пальцем.
— Да что за… — начала я, но он без церемоний зажал мне рот пятернёй и очень красноречиво качнул головой.
Наверное, поэтому хотел, чтобы села рядом — иметь возможность воздействовать на меня физически! Я возмущённо сбросила его ладонь, но повторять попытку подать голос не стала. Брезгливо вытерла рот и, насупившись, отодвинулась. Наши соседи по столу делали вид, что ничего не произошло, только почитательница моего гэгэ не сводила с «кумира» тревожного взгляда. Удар палки о стол возвестил о конце трапезы, и все послушно поднялись со своих подушечек. Тюрьма строгого режима да и только!
— Вэй, Юй Лу, — послышался голос старика-тьяньши.
— А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, — буркнула я сквозь зубы фразу, которую любили цитировать родители.
— Каким бы ни было наказание, это того стоило! — наклонился ко мне Вэй. — Где тебя воспитывали до сих пор?
— В вольере со сто одним щенком-далматинцем, — огрызнулась я и направилась к «судье» и «присяжным» — тьяньши и застывшим рядом с ним мастерам.
[1]Мей мей (кит.) — младшая сестра.
[2]Цунь — китайский дюйм.
[3]Гэгэ (китайск.) — сташий брат.
* * *— Всё ещё считаешь, что со мной весело, «гэгэ»? — вытерев лицо рукавом, я крепче сжала растрёпанную метлу на длинной деревянной ручке. Орудовавший такой же метлой Вэй поднял на меня глаза и, по своему обыкновению, подмигнул:
— Ещё как весело, мей мей! Сейчас бы выводил завитки и линии на уроке каллиграфии, которую всегда ненавидел, а вместо этого…
— …глотаешь пыль на свежем воздухе? Что ж, тогда… — я энергично замахала метлой, и поднятая пыль полетела в сторону Вэя.
Тот закашлялся, но тут же схватился за свою метлу и послал не меньшую «тучу» в моём направлении, заставив закашляться и меня. Возмутившись, я заработала метлой с удвоенной энергией, Вэй не сдавался, и вскоре внутренний двор, который, в качестве наказания, нам было поручено вымести, потонул в клубах пыли, а мы, кашляя и хохоча, продолжали махать мётлами, пока не начали задыхаться.
