Яков Свет - Последний инка

Называется такая община «айлью», и в этих айлью урожай собирают все скопом, и хранят в общественных житницах, и делят на едоков, а землю раздают по жребию, и не навечно, а на год, и те, кому выпал участок похуже, могут сменить его на лучший клин.

Да, все это выводило из себя послов. И утешало их лишь одно: с каждым часом, с каждой минутой приближался тот желанный миг, когда эта страна окажется во власти сеньора наместника. Погодите, меднорожие, Кахамалка – это только начало. Мы вам покажем, на что способны кастильские гости!

На одиннадцатый день испанцы добрались до дальних предместий Куско. Дорога вошла в широкую долину Урубамбы. Вдоль ее склонов, как ступени исполинской лестницы, на целые мили тянулись искусственные террасы, на этих каменных уступах вся земля, до последней пяди, была возделана и ухожена.

Миновали Юкай, загородную резиденцию инки, заброшенную и пустынную. Миновали дворец не то с золотыми, не с бронзовыми крышами, сады, разбитые на широких террасах, и зеленый каскад, низвергающийся с юкайских высот в быструю Урубамбу.

Еще несколько миль – и впереди показался Саксауаман, цитадель на северной окраине Куско. Могучие стены. Три стены одна над другой. Каждая высотой с шестиэтажный дом, каждая саженей триста в длину.

Тремя рядами тянулись каменные балюстрады крепости, сложенные из чудовищных глыб. Эти «каменные изюминки» весом в двести и триста тонн пригнаны были друг к другу без малейших зазоров. За могучими стенами Саксауамана укрывался целый город, город казарм и складов. Каждое из этих зданий было мощной крепостью, и все они сложены были из многотонных каменных плит. Были тут и слепые бастионы с узкими дверями-амбразурами, и огромные казармы с клиновидными, суживающимися кверху окнами.

Эту крепость построили при великом инке Пачакути. Ее сооружали много лет десятки тысяч тауантинсуйцев. Сооружали, перетаскивая за двадцать – тридцать миль тяжелые, как смерть, зеленоватые глыбы. А теперь Атауальпа отдал бледнолицым пришельцам ключи к своему царству и ворота Саксауамана распахнуты настежь!

ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ В КУСКО

За Саксауаманом во всю ширь открылась панорама тауантинсуй-ской столицы. Послы онемели от изумления. Таких гигантских городов им не доводилось видеть в старой Европе. Лондон… В нем в ту пору насчитывалось тысяч восемьдесят жителей, чуть побольше было в Париже, и только Стамбул, Генуя, Венеция и Севилья могли похвалиться более чем стотысячным населением. Но это море домов, эта густая паутина улиц, эти бесчисленные квадраты площадей… Нет, куда Севилье до Куско! Пожалуй, не меньше двухсот тысяч человек вмещает этот город…

И место для него выбрано на славу. По какому-то капризу природы упрямые андийские цепи раздались здесь в стороны, и в межгорье приютилась большая котловина с довольно ровным дном. Две речушки не очень мирного нрава – Уатанай и Тульюмайю – врезали свои ложа в это холмистое дно. Котловина не слишком просторна. Солнце всходит из-за гор и садится за убеленными снегами гребнями. Эти могучие хребты выше Альп, но в долине Куско высоты совсем «умеренные» – 3500 – 3600 метров.

Сухие и холодные ветры не могут в нее прорваться, и поэтому в Куско тепло и влажно. Тепло не всегда. В июльские зимние ночи в этом городе легко окоченеть от пронзительной стужи.

Но послы прибыли в Куско в чудесный летний день, когда над Куско сияло жгучее солнце.

Все дороги Старого Света ведут в Рим.

Все дороги царства четырех соединенных стран ведут в Куско.

Куско – сердце Тауантинсуйю, и от этого сердца густая сеть артерий разбегается во все концы необъятного царства инков.

Здесь послы обогнали караван, который шел с севера, из знойной долины Напо. Воины в белых и красных туниках вели голых, меднокожих пленников, «лесных людей».

Десятка три носильщиков несли трофеи – сарбаканы, стреляющие отравленными стрелами, накидки из разноцветных перьев диковинных птиц, диски из литого золота.

С восточных гор пастухи гнали в Куско стада лам, с северо-запада, из Уанты и Абанкая, шли сотни людей, посланных в столицу на строительные работы. Мимо пробежал скороход-часки – он стремглав мчался из Куско в какие-то северные города, а вслед за ним туда же проследовал торговый караван.

В полдень послы вступили в город. Белые камни мостовых, немыслимой густоты тени. Жарко.

Послы втянулись в лабиринт узких переулков и тупиков. Как и в Тумбесе, дома были большей частью одноэтажные, а улицы прямые и чистые, вымощенные мелким щебнем. Но там, на побережье, города строили из необожженного кирпича, здесь же все здания сооружены были из камня. Сооружены на века, на тысячелетия. Эти камни, порой грубые, шершавые, порой обтесанные искусной рукой мастера, были уложены очень тесно, без малейших зазоров. Как и в Тумбесе, все стены слепые. Как и в Тумбесе, дома крыты соломой и тростником. Как и в Тумбесе, тишину узких улиц не нарушали ни лошади, ни ослы, ни собаки. Ослов и лошадей в Куско не было испокон веков, собаки же здесь водились. Но в отличие от европей-ских барбосов они не лаяли. Природа Нового Свет лишила их этого дара…

Внезапно один из послов удивленно воскликнул: – Смотрите, Колизей! Тот самый, что в Риме. Клянусь святым Иаковом, взаправду Колизей!

Действительно, перед послами выросло исполинское круглое здание, во всем сходное со знаменитым римским Колизеем. Испанцы засыпали своих толмачей вопросами. В ответ им было сказано:

«Это Ккенко». И затем целый каскад непонятных слов. Толмачи объяснялись на языке рума-сими, но этого языка, в котором певучие соловьиные трели сливались с гулом и рокотом горных лавин, испанцы не понимали. Поэтому они так и не дознались, зачем тау-антинсуйские зодчие соорудили это грандиозное здание.

Кстати говоря, тайна Ккенко так и осталась нераскрытой. И хотя, как и в Колизее, в Ккенко множество ступенчатых трибун, почти с уверенностью можно сказать, что это не цирк и не стадион.

Скорее всего, это был храм. Где публично, при огромном стечении народа, приносились жертвы тауантинсуйским богам. А жители Куско так же любили зрелища, как и древние римляне или современные москвичи. Поэтому жрецы и построили такое огромное здание – оно могло вместить всех любителей жертвенных церемоний…

Послы снова нырнули в лабиринт тесных переулков, миновали огромные и очень угрюмые здания (должно быть, царские зернохранилища) и неожиданно вышли на просторную площадь.

Тауантинсуйские зодчие и градостроители питали пристрастие к геометрии.

Бумаги у них не было, и свои геометрические фантазии тауан-тинсуйцы воплощали в камне. И в городах косты, и в Куско нередко строились каменные кубы, призмы, пирамиды, усеченные конусы. Некоторые из них венчали могильные холмы. Некоторые сиротливо стояли в чистом поле. Геометрическим орнаментом украшены были стены храмов и дворцов. Таким образом, юные тауан-тинсуйцы получали наглядные уроки геометрии на каждом шагу и постигали всю ее премудрость, не прибегая к скучным учебникам.