Юрий Шестера - Бизерта
— Я не могу не согласиться с тобой, Павлик, — признался он и как-то сразу почувствовал необходимость отбросить уменьшительно-ласкательное обращение к сыну: детство-то его, как оказалось, уже закончилось…
Тот же признательно посмотрел на отца, мнению которого не только всецело доверял, но и дорожил им.
«Стало быть, не только женщины нуждаются в присутствии рядом сильного мужчины», — сделал он для себя ошеломляющий вывод и понял, что теперь уже не сможет относиться к отцу лишь с детской восторженной непосредственностью. И тот сразу же вырос в его глазах.
Они молчали, и их молчание было красноречивее всяких слов. Они чувствовали, что между ними, отцом и сыном, рождаются новые отношения, основанные на уважении мнений друг друга.
— Завтра мы снимаемся с якоря, — наконец сказал Павел, а Степан Петрович утвердительно кивнул головой. — А только вчера закончили погрузку угля, — и его глаза заблестели. — Ты же ведь знаешь, папа, что такое угольная погрузка на военном корабле! Это же аврал, в котором участвуют все, включая и офицеров. На рострах* корабельный духовой оркестр играет свои лучшие мелодии, поднимая дух команды. По старой морской традиции первый мешок с углем тащит в паре с матросом сам старший офицер корабля. Это дает отличный пример для всех, — поясняет он. — И только лишь командир корабля не участвует в погрузке угля. А после этого душ и праздничный обед. Правда, довольно скромный в нынешнее-то время, — вздохнул Павел. — Так что прощай, папа! — с долей грусти в голосе сказал он, но, увидев непонимание, смешанное с осуждением, в глазах отца, улыбнулся, уточнив: — До скорой встречи в Бизерте!
— До скорой встречи, Паша! — с облегчением пожелал сыну Степан Петрович, крепко, по-мужски, пожимая его руку, а тот был приятно удивлен — ведь впервые отец назвал его полным, пусть и по-домашнему упрощенным, именем.
* * *В полдень следующего дня линейный корабль «Генерал Алексеев» выбрал якорную цепь, и на гафеле его грот-мачты взвился французский флаг, в то время как был спущен только гюйс, а Андреевский флаг так и остался развеваться на кормовом флагштоке.
«Вот одна из форм унижения, которым мы вынуждены расплачиваться за потерю независимости нашего Отечества, — тяжко вздохнул Степан Петрович, наблюдая в бинокль за снятием линкора с якоря с мостика “Гневного”. — В то же время без покровительства Франции Русская эскадра вообще бы прекратила свое существование», — трезво рассудил он.
Тем временем линейный корабль, этот реализованный в металле сгусток инженерной мысли кораблестроителей, дымя трубами, величественно развернулся и не спеша покинул рейд бухты Мода, следуя за французской канонерской лодкой.
«Доброго пути, Павлик! — И Степан Петрович, сняв фуражку, широко перекрестился, боковым зрением заметив понимающий взгляд старшего офицера. — Спасибо тебе, Владимир Аркадьевич, за мужскую солидарность! Ведь ты же тоже отец семейства…»
* * *— Ой, мама, папа пришел! — радостно воскликнула Ксения.
И не успела та удивиться прозорливости дочери, как раздался стук в дверь их каюты и, не дожидаясь разрешения, в нее вошел Степан Петрович.
— Папочка! — сразу же кинулась к нему Ксения.
Однако за ним вошел вестовой и грузно опустил на пол парусиновую кису́*.
— Ступай, Кузьма! — приказал Степан Петрович, и тот тут же скрылся за дверью.
— Это что такое, Степа? — озадаченно и в то же время с долей неистребимого женского любопытства спросила Ольга Павловна, вопросительно глядя на кису.
— Подарок вам от Владимира Аркадьевича!
Ксения не выдержала:
— Я гляну, папа?
— Почему бы и нет.
Та быстро расшнуровала кису и восторженно воскликнула:
— Тушенка, сливочное масло в банках, сыр, галеты!.. — торопливо перечисляла она.
— Ты бы сам, Степа, наверное, и не догадался прихватить с собой все это богатство? — благодарно произнесла Ольга Павловна, поцеловав его в щеку.
— Пора бы уже знать супруге флотского офицера, тем более командира корабля, что все корабельное имущество находится в ведении старшего офицера! — назидательно произнес тот.
— Спасибо тебе, дорогой, за заботу! Ведь теперь мы с Ксюшей обеспечены едой до самой Бизерты.
— Пожалуй, и не только, — прикинув, уточнил Степан Петрович. — Похоже, что Владимир Аркадьевич явно перестарался, — добродушно усмехнулся он.
— Хорошо все-таки, когда твой отец — командир корабля! — философски рассудила Ксения, и ее родители, переглянувшись, счастливо рассмеялись.
Когда продукты были размещены по своим местам, Ольга Павловна решилась-таки задать супругу так мучивший ее вопрос:
— Когда же, Степа, и твой «Гневный» покинет Константинополь? Ведь, как ходят слухи, «Константин» выходит в море уже завтра.
Степан Петрович обнял ее.
— Не волнуйся, Оля, — через несколько дней, так как график выхода кораблей из Константинополя несколько изменился. А посему, может быть, и нагоним еще «Константина» в Наварине, где предстоит дозаправка топливом и пресной водой.
— Вот как это было бы хорошо! — не смогла скрыть та своей радости и вдруг оживилась: — Представь себе, Степа, у нас здесь, на «Константине», каждый день свадьба за свадьбой, и корабельный священник только успевает совершать обряды венчания!
— Ничего удивительного, дорогая. Ведь в Бизерту по требованию французов из гражданских беженцев допускаются только члены семей офицеров. И поэтому многие из них и не хотят расставаться со своими возлюбленными. Только-то и всего.
Ксения очарованно слушала отца, по-своему, уже с точки зрения подросткового возраста, оценивая происходящее.
Заметив это, Степан Петрович обнял ее:
— Не волнуйся, Ксюша, придет и твое время…
Ольга Павловна ревниво передернула плечами.
— А я вовсе и не волнуюсь, папа! Просто радуюсь за этих барышень. Ведь в другое время могло бы быть совсем и по-другому…
— Ты права, Ксюша. В другое время многое могло бы быть совсем иначе, — вздохнул он.
— Ты имеешь в виду адмиральских орлов на твоих погонах?
Степан Петрович рассмеялся:
— Это частный случай, Ксюша. Я же имею в виду будущее нашего Отечества…
Ольга Павловна решила сменить тему разговора, и с тайной ревностью в голосе спросила его:
— А ты знаешь, Степа, ведь на нашем «Константине» живут со своими семьями и некоторые флотские офицеры?
Тот улыбнулся, почувствовав ревностные нотки в ее голосе.
— Конечно, знаю, дорогая. Но это чины морского ведомства, а не корабельные офицеры.
— Вот так, мамочка! — вмешалась в их разговор Ксения. — А наш папа ведь даже не просто корабельный офицер, а командир корабля! — с гордостью произнесла она. — И потому-то у них нет, и не будет тех продуктов, которые он принес нам с тобой!
