Бернард Корнуэлл - Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник)
Ему было непривычно называть Жанетту «моя госпожа» – ведь он знал ее с детства, и для него она всегда была малышкой Жанеттой. Но девочка вышла замуж и стала вдовой аристократа, и к тому же вдовой с характером.
– Вы не сможете продать английские души, – мягко указал Бела.
– Разве что дьяволу, – ответила Жанетта и перекрестилась. – Но мне не нужно испанское вино, Бела. Мы получаем оброк.
– Оброк! – насмешливо воскликнул он.
Это был высокий худой мужчина с редеющими волосами, очень неглупый. Долгое время Бела верой и правдой служил отцу Жанетты, и его обидело, что купец ничего не оставил ему в завещании. Все перешло Жанетте, не считая незначительной суммы, переданной монахам в Понтрё, чтобы они отслужили мессу по душе умершего. И Бела затаил обиду.
– Из Плабеннека ничего не приходит, – говорил он Жанетте. – Там англичане. И как долго, вы думаете, будет поступать оброк с ферм вашего отца? Англичане скоро захватят и их.
Английское войско заняло не имеющий стен Трегье – городок всего в часе ходьбы на север, и там они снесли колокольню собора, так как с нее порой стреляли арбалетчики. Бела надеялся, что англичане скоро отступят, ведь стояла глубокая зима и их запасы должны были иссякнуть. Но он опасался, что до ухода иностранные войска успеют разорить окрестности Ла-Рош-Дерьена. А если так, фермы Жанетты потеряют всякую ценность.
– Сколько оброка вы получите с сожженного поместья? – спрашивал он.
– Мне наплевать! – огрызалась она. – Если придется, я все продам, все!
Кроме доспехов и оружия мужа. Эта драгоценность должна была перейти когда-нибудь к ее сыну.
Бела только вздыхал от ее глупости. Он закутался в черный плащ и склонился к еле теплившемуся огоньку в камине. С моря дул холодный ветер, и дымоход дымил.
– Позволите дать вам совет, мадам? Прежде всего о делах. – Бела замолчал и вытер нос длинным рукавом. – Это неприятно, но я могу подыскать вам надежного человека, чтобы управлять поместьями, как делал ваш отец. Я составил бы договор, согласно которому он выплачивал бы вам с доходов изрядную сумму. А кроме того, мадам, вам нужно подумать о повторном браке.
Он помолчал, ожидая протеста, но Жанетта ничего не сказала.
Бела вздохнул. Она так прелестна! С дюжину горожан женились бы на ней, но брак с аристократом вскружил ей голову. Теперь она согласится только на мужа с титулом.
– Вы вдова, мадам, – осторожно продолжил стряпчий, – владеющая в настоящий момент значительным состоянием. Но я видывал, как такие состояния тают, подобно снегу в апреле. Найдите человека, который позаботится о вас, вашей собственности и о вашем сыне.
Жанетта повернула голову и посмотрела на него.
– Моим мужем был лучший человек в христианском мире, – проговорила она, – и где же, по-вашему, я найду другого такого?
Людей вроде графа Арморики, подумал стряпчий, полно повсюду, в этом-то и беда, поскольку кто же еще, кроме таких болванов в доспехах, считает войну развлечением вроде турнира? А Жанетте следует выйти за расчетливого купца, возможно вдовца с состоянием. Но Бела подозревал, что такой совет пропадет даром.
– Помните старую поговорку, моя госпожа? – проговорил он лукаво. – Поставь кошку стеречь стадо, и волки будут сыты.
При этих словах Жанетта затряслась от злобы.
– Вы переходите границы, мсье Бела, – ледяным голосом проговорила она и отпустила его.
А на следующий день к Ла-Рош-Дерьену подошли англичане. Жанетта, взяв из кладовки, где хранила свои сокровища, арбалет умершего мужа, присоединилась к защитникам на стене. К черту советы стряпчего! Она будет сражаться, как мужчина, и презиравший ее герцог Карл научится восхищаться ею, он поддержит ее и вернет имения умершего мужа ее сыну.
Вот так Жанетта стала Черной Пташкой, и англичане гибли под стенами, и совет стряпчего Бела был забыт, и теперь, считала Жанетта, защитники города так потрепали англичан, что осада скоро будет снята. Все будет хорошо. С этой надеждой Черная Пташка впервые за неделю крепко уснула.
Томас сидел на берегу реки. Он проломился сквозь ольшаник к реке и здесь стянул сапоги. Лучше идти босиком, решил он, чтобы сапоги не увязли в грязи. Наступал холод, мороз, но Томас не мог вспомнить более счастливого времени. Ему нравилась такая жизнь. Воспоминания о Хуктоне, Оксфорде и отце почти стерлись.
– Снимите сапоги, – велел он сопровождавшим его двадцати стрелкам, – и повесьте мешки со стрелами на шею.
– Это еще зачем? – вызывающе спросили из темноты.
– Чтобы удавиться! – рявкнул Томас.
– Чтобы стрелы не намокли, – услужливо объяснил кто-то.
Томас повесил свой мешок на шею. Стрелки, в отличие от охотников, не носили колчанов. Колчаны сверху были открыты, и стрелы могли вывалиться, когда лучник бежал, спотыкался или перелезал через забор. В колчане стрелы намокали во время дождя, а с мокрым оперением летели криво. Поэтому настоящие стрелки пользовались вощеными холщовыми мешками, которые не промокали. Такие мешки затягивались шнурком. В них вставляли лозу, расправлявшую холст, чтобы не помять оперение.
Уилл Скит подошел к краю берега, где дюжина солдат настилала плетень. Он поежился от дувшего с реки холодного ветра. Небо на востоке еще оставалось темным, но от сторожевых огней в Ла-Рош-Дерьене падал какой-то свет.
– У них там тихо и спокойно, – сказал Скит, кивнув в сторону города.
– Помолимся, чтобы они спали, – ответил Томас.
– К тому же на кровати. Я уже забыл, что такое кровать, – проговорил Скит и отодвинулся, пропуская еще кого-то к воде.
Томас удивился, увидев сэра Саймона Джекилла, который так пренебрежительно держался с ним в шатре графа.
– Сэр Саймон хочет поговорить с тобой, – проговорил Скит, едва скрывая презрение.
Рыцарь сморщил нос от вони, издаваемой речной грязью. Бо́льшую часть ее, видимо, составляли городские нечистоты, и он радовался, что ему не нужно шлепать босиком по этой жиже.
– Ты уверен, что пройдешь через частокол? – спросил сэр Саймон Томаса.
– Иначе бы и не пошел, – ответил тот, не утруждая себя почтительностью.
Его тон возмутил рыцаря, но он сдержался.
– Граф, – сухо проговорил сэр Саймон, – оказал мне честь возглавить атаку на стену.
Он замолк. Томас ждал продолжения, но рыцарь только раздраженно смотрел на стрелка.
– Значит, Томас возьмет стену, – наконец проговорил Скит, – чтобы обеспечить безопасность вашим лестницам?
– Чего я хочу, – сказал сэр Саймон, игнорируя Скита и обращаясь к Томасу, – это чтобы ты не пускал своих парней в город раньше моих. Увидев вооруженных людей, мы, вероятно, будем убивать их, ты понял?
Томас едва не плюнул. Английские стрелки вооружены длинными луками, так что их трудно перепутать с защитниками города. Но он придержал язык и просто кивнул.
