Юлия Галанина - Бретонская колдунья (сборник)

Вдруг кто-то схватил ее за ногу и дернул. Жаккетта с головой окунулась в воду.

– Нечестно! – завопила она, отплевываясь, вынырнувшему рыжему.

Мокрый он тоже смотрелся неплохо. Вода стекала по широким плечам и рельефной груди, волосы смешно прилипли ко лбу.

– Ты почему не плаваешь? – требовательно спросил рыжий.

– Не умею я… – нехотя призналась Жаккетта.

– Ничего себе, аквитанка! Да ты должна свой Гальский океан вплавь перемахивать! – возмутился рыжий.

– Я и моря-то не видела толком, – защищалась Жаккетта, – мы от него далеко. Да и зачем мне плавать?

– Учить тебя сейчас смысла нет! – решил рыжий. – Такая ночь пропадет! Держись за мои плечи!

Жаккетта вцепилась в плечи рыжего, и он поплыл на глубину, легко удерживаясь на поверхности воды вместе с дополнительной нагрузкой.

Жаккетте хотелось визжать от восторга и ужаса.

Руки рыжего легко и неторопливо раздвигали воду, и остров становился все дальше. Темные пики кипарисов уменьшались.

– Ой, так мы обратно в Африку уплывем! – крикнула Жаккетта в ухо рыжему.

– Боишься? – спросил тот.

– Боюсь, – призналась Жаккетта. – Вдруг кто-то снизу выплывет и как укусит!

– Не бойся, если это кто и будет, так только такой же любитель приключений, как и мы. Рыбам ты не нужна.

– А мне все равно, кто это будет, – возмутилась Жаккетта.

– Теперь сама плыви!

Такой подлости от рыжего Жаккетта не ожидала. Не успела она и охнуть, как он рывком высвободился из ее ладоней и нырнул.

Жаккетта с отчаянием замолотила руками по воде, поднимая тучу брызг и чувствуя, что погружается все глубже. Звезды качались перед глазами. Жуткая пустота подстерегала внизу.

Когда на поверхности осталось только ее лицо, рыжий вынырнул и опять подставил плечи.

Жаккетта в изнеможении вцепилась в них, радуясь, что опять обрела опору посреди зыбкой воды.

– Да-а, плаваешь ты – как якорь! – сделал вывод рыжий. – Поворачиваем к берегу.

На мелководье Жаккетта немного ожила. Почувствовав, что достает дно ногой, она осмелела и даже отпустила плечи рыжего, делая вид, что плывет сама. На самом деле Жаккетта отталкивалась от грунта.

Рыжий с упоением нырял.

Жаккетта никак не могла угадать, где в следующий раз появится его голова.

– Хочешь прокатиться на дельфине? – неожиданно предложил рыжий.

– Это как?

– Садись!

Жаккетта осторожно села ему на спину, рыжий нырнул и поплыл под водой.

Жаккетта, изо всех сил сжимая бедрами талию пловца, с визгом неслась по морю, разрезая волны грудью. И в конце концов с шумом слетела со скользкой спины.

– Хороший дельфин? – крикнул рыжий, выныривая.

– Замечательный! – призналась Жаккетта.

Они еще немного поплескались на мелководье. Рыжий научил Жаккетту лежать на спине и не тонуть. И выбрались на берег.

– Только предупреждаю, что любить тебя здесь, на песочке, я не буду! – заявил рыжий, одеваясь.

– Почему? – вырвалось у Жаккетты, которая, грешным делом, на это и рассчитывала.

– Ну, во-первых, твоя кровать куда мягче. А во-вторых, нас давно ждет ужин.

Жаккетта, выжимая мокрые волосы, молча кивнула. Пусть так.

Кровать была мягче прибрежного песка, это ее и сгубило.

Ей пришлось скрипеть большую часть ночи.

Хотя, как всякой кровати, стоящей в гостинице, ей пришлось много чего испытать.

А Жаккетту сгубила репутация хозяина и желание пообщаться с мужчиной в привычном положении, достоинства которого (положения) она отстаивала в споре с Абдуллой.

Хозяин дорожил своей репутацией владельца лучшей гостиницы от Пафоса до Лимасола и постелил постояльцам новенькие жесткие простыни. А мужчина был достаточно резвым и тяжелым.

Жаккетта стерла спину почти до крови.

Остаток ночи пришлось спать на животе. Рыжий во сне держал Жаккетту за ладонь, словно боялся, что она сбежит.

На следующее утро к Жанне пришел лекарь. В маленькой фетровой шапочке и длинном суконном одеянии с широкими рукавами, безошибочно указывающем на его профессию.

Надо заметить, его никто не приглашал. Похвальную инициативу проявил владелец гостиницы, медленно жарившийся на огне своего любопытства. Лекарь был его родным братом.

– Приветствую вас, господа! – заявил он удивленно уставившимся на нежданного визитера Жаккетте и рыжему. – Я пришел справиться о здоровье путешествующей дамы, так сказать bona dies[101]!

Жаккетта стала прикидывать, во сколько обойдется им этот визит и не послать ли лекаря подальше – рано или поздно госпожа проснется, куда же она денется?

Но рыжий решил по-другому.

– Да, дама занемогла. Жаккетта, ты отведешь доктора к госпоже?

Жаккетта рассудила, что раз рыжему денег не жалко, пусть лекарь смотрит госпожу Жанну сколько влезет. Только глаза у почтенного представителя медицины чересчур любопытные.

– Пойдемте! – коротко сказала она.

Жанна спала.

Лекарь принялся осматривать ее, попутно расспрашивая Жаккетту.

– Вы с госпожой приехали на Кипр погостить?

– Нет! – отрезала Жаккетта.

– Как, разве у госпожи здесь нет никого знакомых?

– Нет у госпожи здесь никого знакомых! – упрямо сказала Жаккетта. – Она по святым местам путешествует, где ее предки воевали.

– О, как интересно! Reddite quae sunt Caesaris Caesari et quae sunt Dei Deo. In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti, Amen…[102] – пробурчал врач. – А ты, дитя мое, христианка?

– Конечно! А что одежда мусульманская, так то не моя вина! – почувствовала подвох Жаккетта. – В такой переплет попали, еле выбрались! Господин Жан нас вытащил! – мотнула она головой в сторону рыжего, который с невозмутимым видом слушал ее вранье. – Госпожа даже лик Пресвятой Девы вышивать начала в благодарность за спасение!

Жаккетта не поленилась, достала рукоделие Жанны и ткнула под нос лекарю.

– Omnia mea mecum porto[103], – глубокомысленно сказал врач.

– Чего? – обиделась Жаккетта.

– Dum spectant oculi laesos, laeduntur et ipsi: Multaque corporibus transitione nocent[104], – объяснил лекарь. – Просто чудо, что все так хорошо кончилось. Теперь понятно, почему дама слегла. Она ведь почувствовала себя плохо на прогулке? По дороге, ведущей мимо поместья наших крупнейших землевладельцев Фальеров?

– Уж не знаю куда ведущей, а только на той дороге дедушка госпожи, когда в походе за веру был, чуть было жизни не лишился, и Господь его спас. С той поры он завещал своим потомкам, кто на Кипр попадет, вознести в том месте благодарственную молитву за свое чудесное спасение! – поведала лекарю Жаккетта. – Вот госпожа и пошла, да только не надо было ей ходить, а надо было сил набраться.

– Tempore et loco praelibatis[105], – сделал вид, что поверил, лекарь.