Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
Пустынные и неприветливые берега Невы показались Петру краше рая небесного. Долго он разъезжал по реке, пока облюбовал небольшой островок, по имени «Заячий», наиболее возвышенный и удобный. 16-го мая 1703 года, при собрании всего генералитета и войска, царь срубит собственными руками березу, обложит ее дерном и, сделав крест, поставит его на самом берегу, при громе пушек, ружейных залпах и восклицаниях войска. Таково было начало крепости, получившей название Санкт-Петербурга. После веселого пира, которым отпраздновали это торжественное событие, началась работа по возведению верков. В этой спешной работе принимала участие вся русская земля. По царскому указу, сошлись сюда из ближних и дальних концов землекопы, каменщики, плотники, столяры – и закипела работа: крепость возвышалась; рядом с ней и по соседству строились дома, каменные палаты, церкви. На берегу Невы, в полуверсте от крепости, хранится и поныне голландский домик о двух комнатах с кухней – это дворец Петра Великого. Ежедневно он собирает к себе сотни богомольцев, желающих поклониться его главной святыне – образу Спаса Нерукотворного, который сопровождал государя во всех его походах. В том же году, по осени, вошел в Неву первый корабль, прибывший из Голландии; его товары раскуплены без пошлины; шкипер и матросы, после знатного угощения в губернаторском дворце, получили в награду 500 золотых. Так возник Петербург с его торговлей, с его людным населением; через два года в нем уже насчитывалось 40 тысяч жителей.
Покончив с Польшей, шведский король в середине лета 1708 года поднял войска с зимних квартир в Литве и направил их к Минску. Он составил себе такой план; пройти в Украину, войти в союз с гетманом Мазепой, донскими казаками, калмыками и вместе с ними идти на Москву, разрушить наше государство. Под начальством короля шло 35 тысяч шведских солдат, закаленных в битвах, привычных к походам. Русская армия, под начальством Шереметева, заступила шведам дорогу у местечка Головчина, по пути к Днепру. Войска, прикрывшись болотистой речкой Бабичем, укрепили свою длинную позицию окопами; главные части армии отстояли одна от другой довольно далеко и – что того хуже – разделялись болотами. Шведский король подвел скрытно войска, уставил на горке 22 орудия и в 2 часа ночи открыл жестокую пальбу; под прикрытием этого огня он сам повел в атаку 5 полков пехоты. С трудом выбрались шведы из болота, часа три возились и ударили на центр, под начальством Репнина. Русские возлагали всю надежду на окопы и потеряли случай атаковать шведов, когда они вязли в болоте. Теперь, атакованные сами, они отступили к лесу, где защищали его опушку, пока у них не вышли все патроны. Улучив эту минуту, шведы ворвались в лес и обратили их в бегство. В то же время генерал Рееншильд напал на конницу, стоявшую на нашем левом фланге: драгуны, казаки и калмыки отступили к Могилеву. Тогда Шереметев со всеми войсками правого фланга, не принимавшим участия в деле, потянулся на Шклов. Ровно через месяц после этой победы шведский король перешел Днепр и долго был в раздумье: куда ему идти? С одной стороны, из Лифляндии он поджидал Левенгаупта с боевыми запасами и продовольствием; но когда он явится? – Край весь разорен, солдаты голодают, ждать нельзя. Со стороны Смоленска стоял Шереметев: король пытался его разбить – не дается, уходить дальше, разоряя край. В третью сторону зовет Мазепа, обещает отдых войскам, большие запасы, помощь казаков – и Карл, понадеявшись на эти приманки, пошел через дремучие леса и болота северной земли. Бедствия этого похода рассказаны в другой книге.
Одновременно с известием, что король повернул на Украину, русские узнали, что на помощь к нему идет из Риги Левенгаупт. Царь направил Шереметева вслед за Карлом, а сам, отделив 10 драгунских и 3 пехотных полка, пошел навстречу Левенгаупту. Этот генерал вел транспорт в 7 тысяч повозок, с прикрытием около 11 тысяч пехоты и конницы. Он успел благополучно переправиться через Днепр, но на пути к Пропойску, близ деревни Лесной, русские войска нагнали его и принудили к бою. Левенгаупт услал свой обоз дальше, а сам, следуя обычаю короля, первый напал на наши полки – Ингерманландский и Невский драгунский, который дрался в пешем строю. Царь подкрепил их гвардейскими полками, сам перешел в наступление и, после горячего боя, вогнал шведов в их повозки, стоявшие на берегу Лесянки. Ночная темнота и вьюга прекратили сражение. Ночью Левенгаупт развел множество бивачных огней и, покинув орудия с повозками, ушел на Пропойск. Здесь он узнал, что мост уже сломан, следовательно, переправить транспорт нельзя; тогда он приказал его сжечь и посадил свою пехоту на лошадей, двинулся другой дорогой вдогонку за Карлом. В конце октября, близ Новгород-Северска, прибыл в квартиру короля гетман Мазепа с отрядом казаков в 4 или 5 тысяч не больше. Прочие казаки остались верны царю. Эта ничтожная помощь повергла короля в еще большее уныние, чем поражение при Лесной. Спасение армии требовало отдыха, подкреплений, а, между прочим, она очутилась без боевых припасов, без продовольствия и без надежды на помощь. Во второй половине ноября шведы стали на зимние квартиры в нынешней Полтавской губернии – между Ромнами, Прилуками, Гадячем и Лохницей. Русские войска окружили их летучими отрядами, готовыми при всяком удобном случае отрезать небольшой отряд, сжечь магазин, отхватить транспорт, отнять квартиры. И шведы, запертые, как в западне, должны были вырвать силой каждую четверть муки, причем они слабели в силах, погибая в схватках или от лютых морозов. Вместо отдыха Карл нашел в Украине, вдали от родины, окруженный враждебными войсками, свою могилу. Правда, к нему явились запорожцы, прельщенные гетманскими обещаниями, и хотя их было 8 тысяч, но король смотрел на них не как на войско, а как на толпу головорезов, сражавшихся особым ему непонятным обычаем. Одно время король возлагал еще большую надежду, что ему помогут турки; однако, и в этом расчет, он, как увидим дальше, ошибался. В то время, как шведская армия видимо таяла в числе и угасала боевым
