Юлия Галанина - Бретонская колдунья (сборник)

Рыжий спал.

Жаккетта пробралась на корму, нащупала там флягу с водой и с расстройства долго пила.

Ночной ветер холодил ее разгоряченное тело. Жаккетта продрогла.

Попив водички, она упрямо вернулась к рыжему под бок, прижавшись к его горячей спине.

Рыжий безмятежно спал.

Жаккетте стало очень обидно и жалко себя. Слезы потихоньку закапали из глаз. Горестно шмыгая носом, она натянула свое белое покрывало, еще теснее прижалась к рыжему и в полном расстройстве чувств уснула.

Жаккетта проснулась оттого, что солнце светило ей прямо в лицо. Теплой спины рядом не было.

Жаккетта полежала с закрытыми глазами, раздумывая, сразу ей сгореть от стыда или сначала все-таки разлепить на всякий случай веки.

Вдруг кто-то затряс ее за плечо.

– Жаккетта, Жаккетта, вставай! – тормошила ее Жанна. – Корабль рядом.

Жаккетта села.

«Бирюза» споро шла под синим парусом, рыжий сидел на руле.

– Боюсь, представилась прекрасная возможность проверить, правду ли написали древние авторы! – заметил он. – У нас в соседях симпатичная галера.

Жаккетта потерла опухшие от ветра и солнца глаза и посмотрела туда, куда показывала Жанна.

По волнам на парусах, не прибегая к помощи весел, мерила море галера.

Черные весла были подняты над водой, и Жаккетте показалось, что корабль растопырил руки.

Что имелось на этом судне в изобилии, помимо весел, так это флаги. Зубчатые, с длинными змеящимися концами, они реяли по ветру. Гербы на них пока еще не различались.

Над выдающейся за корпус кормой красовался полосатый навес, напоминающий палатку. Края его были украшены фестонами.

А с носа вызывающе глядели на мир жерла пушек.

– И все равно она мне не нравится! – заявила Жаккетта, рассмотрев расфуфыренный корабль.

– А уж мне-то как не нравится! – подхватил рыжий. – Просто ругаться при дамах не хочется.

– Но она же такая красивая! – возмутилась Жанна. – Вы просто предвзято к ней относитесь, это нечестно!

– Зато правильно! Этот утюг только за счет галерных рабов и берет, – зло бросил рыжий. – Когда есть кому веслами орудовать, много ума не надо, чтобы ветер ловить!

– А чья она? – спросила Жаккетта. – Нам хорошо или плохо, что она здесь?

– Удивительно мудрые вопросы! – то ли одобрил, то ли съехидничал рыжий. – Вам, может быть, и неплохо, мне совсем не хорошо. А чья она, пока не понятно. Но христианская, судя по всему.

– А почему вам не хорошо? – поинтересовалась Жанна.

– Потому что командовать этой галерой меня никто не поставит, а приставить к веслу наверняка найдутся желающие. А это очень неприятное занятие, ворочать весло на галере, уж поверьте мне на слово.

– А почему неприятное? – не поверила на слово Жанна.

– Потому что гребцы прикованы к скамьям, по нескольку штук на одной. А у каждого надсмотрщика длинный кнут, достающий спину любого. И грести приходится, если капитану нужна скорость, целый день, а то и больше.

– Да быть такого не может! – возмутилась Жанна. – Человек просто не может столько грести.

– Ну почему же, может. А если гребцу становится дурно, он даже получает кусочек хлеба, вымоченный в вине. Ну уж если после этого он не укладывается в ритм, могут выкинуть за борт. Проще взять нового раба.

– Вы с таким знанием дела рассуждаете об этом… – заметила Жанна. – Приходилось грести?

– Приходилось! – кивнул рыжий. – Теперь, глядя на подобные галеры, я испытываю чувство счастья, что меня там нет.

– И вы укладывались в ритм? – спросила Жанна.

– Нет. И меня выкинули за борт.

– Ну и как же вы выбрались?

– Я хорошо плаваю!

– А почему мы не убегаем? – вмешалась в разговор Жаккетта, у которой галера теперь вызывала чувство страха, хотя шансы, что она окажется на ней в качестве гребца, были равны нулю.

– Мы затаились! – хохотнул рыжий. – Прячемся. А точнее говоря, ничего не делаем, позволяя «Бирюзе» спокойно продолжать свой путь, и не обращаем на соседку никакого внимания. Чтобы этот напряженный момент прошел более приятно, ты, Нитка Жемчуга, можешь подкрепиться и не урчать пустым животом.

Подкрепиться Жаккетта была всегда согласна.

А вот подковырка рыжего вызвала сложные чувства. С одной стороны, хотелось треснуть его изо всех сил и за насмешку, и за ночные страдания. Но с другой стороны, не хотелось…

Вот и разберись в собственной душе…

Жанна тоже мучилась сомнениями.

С одной стороны, чистое безумие сидеть на какой-то хлипкой посудине, когда рядом проходит такое роскошное современное судно. Тем более христианское.

А с другой стороны, где гарантии, что оно будет заходить на Кипр? У рыжего пирата хоть какие-то обязательства перед нубийцем есть, ради которых он худо-бедно, но везет их в нужное место.

Хотя все тело болит от ночевок в скрюченном виде. И кожа от ветра загрубела. И арабское покрывало от загара не спасает, нос, того и гляди, облупится. А там такой красивый навес на корме. Как бы смотрелась она под ним в своем платье… И волосы можно было бы распустить, надоела эта коса вокруг головы, сил нет… Но ведь Кипр недалеко…

– Чтобы лицо не так страдало от ветра, – сказал рыжий, снова прочитавший ее мысли, – можете взять глиняную плошку, что в ящике, на котором вы сидите. В ней жир. А покрывалом укутайтесь, чтобы только глаза виднелись, как делают наши друзья из пустыни. Это принесет мне массу страданий, ибо я буду созерцать только ваши прекрасные глаза, лишившись вида остальных прелестей. Но я приношу себя в жертву ради великой идеи!

Жанна молча полезла в ящик искать плошку.

Галера прошла мимо, то ли действительно не заметив их, то ли не обратив на такую мелочь внимания.

За исключением встречи с галерой, день прошел тихо.

Жаккетта была бы рада попадаться рыжему и на глаза, и на язык, но разве это возможно…

Вечером, когда солнце грозило вот-вот плюхнуться в волны, рыжий долго колдовал на корме над пойманной Жаккеттой рыбиной. После того как она подсолилась, пират подвесил ее к мачте, где она подвяливалась на солнышке. Теперь он доводил макрель до ума, намереваясь поразить дам получившимся яством.

– Прошу к столу! – позвал он изголодавшихся девиц.

Жаккетта, вся измучавшаяся в ожидании еды, первая начала нетерпеливо пробираться на корму.

И надо же так, впопыхах зацепилась за ящик и шлепнулась. Хорошо еще не за борт. Но и не в самое удачное место на лодке – прямо лицом рыжему в колени.

– Видишь, как славно? – невозмутимо сказал рыжий, просто отодвигая подальше разделочную доску с рыбой. – Если б не я, так нос бы разбила.

От толчка у Жаккетты выпал наружу крест, подаренный Абдуллой.